Различные понимания процесса эволюции

Для самых ранних эволюционистов (их принято называть трансформистами) понять эволюцию – значило всего лишь одно: убедиться, что организмы в ходе истории Земли изменялись. 

Для первых геологов задача состояла уже в большем – понять, кто за кем жил. 

В сущности, всё описание эволюции основывается на двух блоках данных – палеонтологических и диатропических. 

Палеонтология указывает, в какой последовательности и в каких условиях жили организмы прошлого, её данные наиболее объективны и надёжны, но относятся лишь к некоторым свойствам некоторых вымерших организмов. Диатропика, наоборот, сравнивает любые организмы по любым свойствам, и такой сравнительный метод служит основным источником сведений о функциях древних организмов. Но он ничего не может сказать о времени, когда они жили. Для полноценного понимания эволюции необходимо сочетать оба блока, а они, увы, часто друг другу противоречат.

Эразм Дарвин:

 

Вероятно, английский врач и натуралист Эразм Дарвин (1731-1802 гг.) был первым, поставившим вопрос о причинах эволюции: по его мнению, главные из них – огромное время и собственная активность живого. Этим он дал начало как учению о факторах (элементарных движущих силах) эволюции, так и тому конкретному пониманию этих факторов, которое позже развил Ламарк и которое поэтому получило название ламаркизма. 

После этого понять эволюцию значило узнать её механизмы. Тех, кто ищет их в работе самого организма, мы будем называть эволюционными физиологами (далее – просто физиологами).

Жан-Батист Ламарк:

 

Ламарк увязал идею Э. Дарвина с данными геологии и объявил активность живого основным фактором эволюции у высших животных. Растения и низшие животные – по Ламарку – изменяются прямо под влиянием среды. 

Чарлз Дарвин:

 

Чарлз Дарвин уточнил механизм такого влияния (среда отсекает негодные случайные уклонения) и отбросил понятие активности особи как нечто лишнее. Дарвин изменил и роль времени: хотя время эволюции в рамках дарвинизма (как и ламаркизма) не ограничено, но само по себе оно ничего не значит, если условия жизни не меняются. В этом случае организмы должны оставаться неизменными, поскольку дарвинизм рассматривает эволюцию целиком (ламаркизм лишь частично) как цепь приспособлений организма к среде. 

Парадокс состоял в том, что лишь с появлением дарвинизма оказалась решённой задача ранних трансформистов – факт изменения организмов был признан наукой и обществом.

Кроме приспособления в эволюции важны такие явления, как прогресс и разнообразие. 

Понятие прогресса ввёл Ламарк, а в основу учения его положил Берг, основатель номогенеза. 

Дарвин прогрессом почти не интересовался, Ламарка почти не занимало разнообразие, а Берга – приспособление. 

Однако реального понимания эволюции организмов можно ожидать только в рамках теории, которая сведёт все три феномена вместе. Начертим методический треугольник эволюционизма:

Геккель объединил Ламарка с Дарвином и предложил новый способ понимания эволюции: понять её – значит указать генеалогию, «кто от кого произошёл». Так появились филогенетики, понимающие эволюционную науку как построение родословных древ. Их большинство, и к ним относятся все дарвинисты. Однако в науке встречаются и другие подходы, и по существу они сводятся к поиску не родственных связей, а механизмов эволюции.

Эрнст Генрих Геккель: 

Один из таких подходов развивают номогенетики в широком смысле слова (последователи не только Берга и Соболева, но и Мейена, и Тейяра, и Шиндевольфа), то есть те, для кого главное – указать на закономерность (неслучайность) эволюционных актов. 

Пренебрегая физиологией, номогенез оказался односторонним, однако блестящий вклад номогенетиков видится в том, что они ясно показали – эволюция состоит в постепенном заполнении рефренных таблиц (на самом деле их можно строить не только для форм, но и для функций, и для типов поведения). Порядок заполнения клеток таблицы (ход эволюции) может быть различным, и построить на его основании филогенетическое древо зачастую невозможно.

Эволюция форм расчленения листьев:

 

Другой подход объединяет физиологов. К ним, кроме ламаркистов в указанном смысле (сторонников собственной активности особи как ведущего фактора эволюции) и жоффруистов (видящих основной фактор в изменении зародышей), следует отнести и тех иммунологов, которые видят в иммуногенезе теплокровных модель эволюции. 

Главных заслуг физиологов, видимо, две: на уровне организмов они указали схему приспособления, объяснившую, как приспособление возникает («кванты селекции отбираются поочередно»), а на уровне молекулярном – схему, объяснившую, как приспособление наследуется: при стрессе возникает генетический поиск; он лучше всего изучен в иммуногенезе.

 

Третий подход предлагают холисты (от греч. холос – "целый") – те, для кого понять эволюцию – значит осознать целостность эволюционного процесса, его системность. 

Конечно, о целостности (системности) говорят все, но только холисты рассматривают еёё как основу всех рассуждений, тогда как остальные до сих пор рассуждают о приспособлении вида к изменениям среды. 

В наши дни холисты выступают в эволюционной литературе чаще всего как экологи, но встречаются среди них и виталисты, и платоники. У последних понимание целостности самое широкое – не на уровне материи, а на уровне идей Платона, но они и дальше всех от подхода к механизмам эволюции (по закону логики – чем шире идея, тем меньше она уходит в глубь явления).

Понятие целостности процесса эволюции принимается учёными медленно и трудно. Хотя ещё Геер, Соболев, Тейяр и Мейен и некоторые другие оперировали эволюцией как преобразованием флор и фаун, хотя экологи давно рассматривают эволюцию как преобразование экосистем, однако многим удобнее видеть два разных процесса: главный – эволюцию таксонов, и вытекающий из него – перестройку экосистем. Почему вытекающий? А потому, утверждают эти учёные, что эволюция таксонов есть цепь приспособлений к среде, а к чему может приспосабливаться экосистема?

Кроме процесса приспособления к себе экосистемная эволюция включает поиск и заселение новых экологических ниш. Такая эволюция носит характер фрактального роста, что, в частности, ведёт к уподоблению медленных процессов быстрым. Например, становление экосистемы города происходит за считанные десятилетия, но все же оказывается похожим на становление экосистемы природной, для чего порой требуются тысячелетия. 

Итак, существует много способов постигать смысл эволюции. 

Если прежние теории видели эволюционный процесс как в принципе одинаковый на всех уровнях развития живого, то теперь становится ясно, что ведущие факторы эволюции в различных группах могут сильно различаться.