Григорий Николаевич Потанин (1835 - 1920 гг.)

 

Портрет Г.Н. Потанина

Автор Л.П. Базанова 

30 июня 2023 года исполнилось 103 года со дня смерти русского путешественника, члена Императорского Русского географического общества Григория Николаевича Потанина.

Главными научными достижениями Г.Н. Потанина стали результаты его пяти научно-исследовательских экспедиций в Центральную и Восточную Азию, которые он возглавил и осуществил по поручению Императорского Русского географического общества в период с 1876 по 1899 год.

Потанин родился 21 сентября 1835 года по старому стилю в Ямышевской крепости - сторожевом укреплении Иртышской линии Омской области (ныне - село Ямышево, Павлодарская область Казахстана), на берегу Иртыша. Его отец - Николай Ильич Потанин - есаул Сибирского казачьего войска - был начальником Баянаульского округа Омской области. Однако славу отца на этом поприще юный Гриша не увидел: в 1836 году он был разжалован из офицеров в рядовые казаки и арестован. А когда мальчику было три года, умерла его мать Варвара Филипповна Потанина (урождённая Трунина). Григорий был взят в семью родного дяди - есаула Дмитрия Ильича Потанина, командира казачьего полка, жившего в Семиярской станице. Но в 1842 году скоропостижно умер и дядя, и совсем юный мальчик снова должен был уехать - на этот раз в станицу Пресновскую. Там он на четыре года оставался на попечении полковника Мориса Эллизена, командующего казачьими войсками на Иртышской укреплённой линии. Проживая в семье Эллизена он, по более поздним свидетельствам, «очутился на общем положении с детьми барского семейства». Для обучения детей был приглашен учитель, который обучил и Григория Потанина арифметике и русскому языку. А помимо этого, жена полковника Мария Эллизен сильно заботилась об образовании своих детей и выписывала для них детские книги и журналы, которые стали доступны и для Потанина.

В 1846 году Григорий Потанин поступил на учёбу в Сибирский кадетский корпус в Омске. В тот период в корпусе преподавались: Закон Божий, русский язык, иностранные языки - французский или немецкий. А казачьих детей, к каковым относился и Григорий Потанин, обучали также татарскому языку, математике, геодезии, строительному искусству, естественной истории, основам физики и химии, истории, зоологии, географии и ботанике. Кроме того, воспитанников корпуса дополнительно обучали верховой езде, топографической съёмке.

В годы учёбы Потанин читает «Историю государства российского» Н.М. Карамзина, описания путешествий французского мореплавателя Жюля Дюмон-Дюрвиля, «Записки морского офицера» В.Б. Броневского и другую литературу. Отдельно стоит сказать о влиянии сочинения российского естествоиспытателя и путешественника П.С. Палласа, о чём много позже сам Потанин вспоминал:

Страницы этой книги перенесли нас в уральские степи, на берега Яика. От этих страниц пахнуло на меня ароматом полыни и степных губоцветных; я, кажется, слышал крики летающих над рекой чеграв и ченур. Моя мечта о путешествии получила новую форму; Паллас мои морские мечты превратил в сухопутные, и, мало того, он приблизил их к той территории, где будет проходить моя жизнь и моя служба. Он опустил наши мечты на почву действительности, указал нам тесные географические рамки нашей деятельности...

В период учёбы - с 1846 по 1852 годы, подружился с правнуком казахского хана Абылай-хана - кадетом Чоканом Валихановым, впоследствии известным офицером Генерального штаба Российской империи, учёным и просветителем.

Сюда приезжали кадеты со всей Сибири, и каждый из них рассказывал про родные места. И с каждым таким рассказом Григорий всё больше убеждался в мысли, что ему необходимы путешествия. Служба в сибирских казачьих войсках для этого - только плюс.

В 1852 году, по выходе из кадетского корпуса, Григорий Потанин получил чин хорунжего, служил в казачьих войсках в Семиречье и на Алтае, а затем был переведён в Омск и прикомандирован к войсковому правлению Сибирского казачьего войска. И где бы он ни служил, он находил время и силы, чтобы записывать привлекшие его внимание народные поверья и легенды, собирать образцы восточной культуры, фиксировать собственные наблюдения над природой местного края, составлять гербарий.

В 1852 году он отправился с отрядом казаков в Семиреченскую область, где в долине реки было задумано строительство русской крепости, ставшей вскоре городом Верным (позже - Алма-Ата). 17-летний подросток, впервые оказавшийся в новой природной и социокультурной ситуации, Потанин был ею очарован, и это чувство ещё более окрепло, когда через два года службы в Семиречье его командировали в пограничный китайский город Кульджу.

С 1856 года он служил в войсковом правлении Сибирского казачьего войска в Омске, где ему была поручена работа с документами войскового архива. И он, по собственному признанию, выполнял поручение с большой заинтересованностью и «успел пересмотреть архив от 1645 по 1755 год». В этой работе проявились способности к научной работе и необычайное трудолюбие Г.Н. Потанина. Ведь ему понадобилось прочитать огромный массив рукописных текстов XVIII века и отобрать нужные. При этом он вручную переписывал документальные тексты в двух экземплярах, один передавал в войсковое правление, другой оставлял себе.

Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский

(1827 - 1914 гг.)

Пока он жил в Омске, ему посчастливилось встретиться и поговорить с видным географом-путешественником, исследователем Тянь-Шаня П.П. Семёновым (впоследствии вице-председателем Императорского Русского географического общества, заслуги которого перед российской наукой были отмечены добавлением к его фамилии «Тян-Шанский»). Впоследствии Потанин вспоминал, как П.П. Семёнов «пересмотрел гербарий, составленный… в долине Чарыша, причем удивил тем, что он мог каждому растению дать латинское на звание». Он показывал свои записки, «учил работать, настаивал на экономии времени, советовал не зарываться в мелочах, останавливаться на более важном». Молодой человек увидел в нём «представителя богатого культурного мира», заронившего в его душу мечту об университете и о дальних путешествиях.

Однако, несмотря на горячее желание и протекторат П.П. Семёнова, путь в университет для Потанина был закрыт. Это было вызвано тем, что Потанин был не волен сам распоряжаться своей судьбой, поскольку находился на военной службе и только с разрешения атамана войсковой врач Войткевич придумал Потанину грыжу, которая мешает ездить верхом на лошади. Григорий Потанин вышел в отставку и начал сборы в Петербург.

Перед своей поездкой в Петербург Потанин побывал в Томске, где познакомился с анархистом Михаилом Бакуниным. Знакомство это сыграло свою роль в жизни Потанина - он всерьёз увлёкся революционными идеями.

В Петербург он отправился только в 1858 году при содействии своего нового друга-революционера.

Прибыв в Петербург, Г.Н. Потанин сразу же обратился к двоюродной сестре анархиста Е.М. Бакуниной. Она и её сестра Прасковья Михайловна приняли живейшее участие в устройстве молодого сибиряка. Последняя написала рекомендательное письмо с просьбой посодействовать ему в поступлении в университет к хорошо знакомому ей профессору К.Д. Кавелину. "Я знал о Кавелине только как об авторе одной статьи, - комментировал этот эпизод Григорий Николаевич,- но я не знал, что он был душой Петербургского университета и подумал, что мне опять придётся ходить из дома в дом". Ходить не пришлось. Кавелин помог поступить в университет на естественно-историческое отделение физико-математического факультета вольнослушателем, снабдил деньгами. "Впоследствии, действительно я всегда чувствовал большую благодарность Бакуниной за это письмо, необыкновенная доброта профессора подкупила меня сразу. Во время моего студенчества я поддерживал это знакомство, да и потом расставшись с университетом, когда случалось приезжать в Петербург всегда было приятно посетить и послушать Константина Дмитриевича",- вспоминал он.

В продолжение трёх лет Григорий Потанин увлечённо занимался самообразованием. Слушал лекции доктора ботаники, профессора А.Н. Бекетова, а кроме того, посещал занятия профессоров истории К.Д. Кавелина и Н.И. Костомарова, дружески общался с художниками Песковым, Джогиным и Шишкиным. В годы обучения Потанин постоянно просвещался, знакомился с художественной жизнью Петербурга, посещал выставки, часто ходил в музеи в том числе в Эрмитаж.

Во время учебы в университете Потанин каждое лето совершал поездки по европейской части России. Побывал у родственников в Рязанской губернии, в Калуге. Летом 1860 года побывал по приглашению Ивана Шишкина на Валааме, где тот с другим петербургским художником писал этюды. И везде наблюдал и много позже с любовью вспоминал природные виды.

На лето 1861 года Потанин запланировал ботанические экскурсии, результатом которых становилось собрание гербарных образцов. По собственному свидетельству, он "составил маленькое собрание книг по ботанике", читал учебники. По совету П.П. Семёнова Потанин купил книгу Ледебура "Flora Rossica..." и в ней отыскивал названия встречающихся растений.

Первую поездку Потанин совершил в Калужскую губернию, именно её можно назвать первой потанинской экспедицией. Потанин со своим товарищем Иваном Куклиным поселились в деревне Воровой на берегу Оки. Неподалёку от деревни находился лес, который носил название Хвошки. В этот лес Потанин и совершал экскурсии почти каждый день и приносил большую охапку растений. Он садился за работу, разбирал собранные растения и отыскивал их названия в книге Ледебура. Работая с книгой Ледебура Потанин, по сути, учился атрибуции растений, «легко и без труда» определяя то или иное растение, однако встречались и трудности, например растение, которое Потанин именует манжеткой, он не мог определить в течение нескольких дней, ввиду отсутствия лепестков у собранных экземпляров. О результатах поездки можно судить по высказываниям Г.Н. Потанина в письме к писателю и краеведу Н.С. Щукину от 20 декабря 1861 года: «Ещё одна такая практика, и я мог бы совершить ботаническое путешествие не без результатов для науки».

А после добавил: «Какой у меня гербарий теперь - целый диван под крышкой завален им». И это не было преувеличением или похвальбой, материалы первой потанинской экспедиции были введены в науку. Как это произошло, Г.Н. Потанин сам достаточно подробно описал: возвращаясь из Калужской губернии, он остановился в Москве и посетил московского ботаника Н.И. Анненкова, с которым поддерживал научные контакты ещё до поездки в деревню Воровую. Потанин представил Анненкову две большие пачки растений, по дороге, из-за тяжести груза Потанину приходилось останавливаться, класть гербарии на тротуар и отдыхать. По сведениям Н.И. Анненкова, опубликованным в его «Ботаническом словаре» (СПб., 1878 год), авторству Потанина принадлежит статья «Названия растений Калужской губернии, (деревни Воровой, принадлежащей к Гамаюнской вотчине, 5 верст выше Калуги, на правом берегу Оки».

Выше уже отмечалось, что к моменту приезда в столицу у Потанина оформились революционно-демократические взгляды. За время пребывания в университете они приобрели чёткую направленность. "Это был самый разгар шестидесятых годов, совершенно исключительное время. Новые идеи, новые течения обильно сыпались на нашу голову".

Взрыв крестьянских волнений весной 1861 года дал мощный толчок развитию революционно-демократического движения. Появление прокламаций Н.Г. Чернышевского "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон", Н.В. Шелгунова "К молодому поколению", "Русским солдатам от их доброжелателей поклон", а также трёх подпольных листов под общим названием "Великоросс", революционная агитация А.И. Герцена, Н.П. Огарёва, речь профессора А.П. Щапова на панихиде по расстрелянным крестьянам села Бездна в Казани оказали громадное воздействие на студенческую молодёжь, в том числе и на Г.Н. Потанина и его земляков. Григорий Николаевич регулярно знакомился с содержанием "Современника", "Полярной звезды", "Колокола". Более того, он написал статью, разоблачающую злоупотребления сибирской администрации. Под заголовком "К характеристике Сибири" она была опубликована в одном из номеров "Колокола" за 1860 год. Знаком он был с большинством появившихся тогда прокламаций.

С радикальных позиций оценивал Григорий Николаевич реформы 60-х годов. Он рвался к конкретному революционному действию, сознательно готовил себя к этому. И это были не просто платонические мечтания. Имеются факты, свидетельствующие о принадлежности Г.Н. Потанина к обществу "Земля и воля". В "Воспоминаниях" активного члена данной организации Л.Ф. Пантелеева упоминается, что он рекомендовал А.А. Слепцову, члену Центрального Комитета "Земли и воли", Потанина в качестве агента объединения для поездки в область Уральского казачьего войска с целью создания там отделения общества. В его же заметке, посвящённой 80-летнему юбилею Потанина, опубликованной в 1915 году в "Биржевых ведомостях", более подробно рассказывается об этом событии. Пантелеев познакомился с нашим героем на журфиксе для студентов у К.Д. Кавелина в 1859 году. "Одновременно с университетским курсом Гр. Н. всей душой впитал те идеи, которые горячо волновали тогдашнюю молодежь. Но вот что в этом отношении составляло особенность Гр. Н-ча, на нём и следа не видно было никакого влияния, напротив, казалось, что он родился и вырос в такой общественной среде, где так называемые передовые идеи составляли традиционную основу жизни...". Далее Л.Ф. Пантелеев заявляет, что летом 1862 года Григорий Николаевич ездил "в землю Уральского казачьего войска и там сорганизовал местный отдел петербургской "Земли и воли". Сам Потанин в 1917 году, не называя даты, так же пишет о поездке на Урал.

Сопоставляя эти источники, можно считать действительной поездку Г.Н. Потанина на Урал по заданию "Земли и воли".

О том, что он ездил туда в 1862 году свидетельствует указание П.П. Семёнова Тянь-Шанского о том, что "летние свои вакансии предприимчивый Г.Н. Потанин употребил на весьма серьёзные и обширные географические экскурсии, начиная с озера Ильмень и до устья реки Урал".

Следующий факт, свидетельствующий о принадлежности Г.Н. Потанина к революционерам-демократам связан с кратким упоминанием в "Воспоминаниях" о посещении в Петербурге кружка В.Г. Васильевского. Известно, что кружок В.Г. Васильевского являлся одной из первых активных народнический организаций в России, члены которого даже прокламацию "Великоросс" считали умеренной по содержанию.

Наконец, об этом же говорят некоторые обстоятельства взаимоотношений Потанина с видным деятелем революционного народничества, сибиряком И.А. Худяковым.

Таким образом, годы пребывания в Петербурге (1859-1862 годы) явились для Г.Н. Потанина временем знакомства с общественно-политической жизнью и приобщения к науке. "Три года, проведённые мною и Ядринцевым в Петербурге были, может быть, самые важные в нашей жизни, это были годы нашего политического воспитания. В эти годы определилась наша индивидуальность, дано было направление нашим политическим взглядам, было указано нам особое место в общественной деятельности", - так определил сам Григорий Николаевич значение данного этапа в своей жизни.

В столице он примкнул к революционному лагерю, принял участие в деятельности общества "Земля и воля", встал у истоков оформления программы сибирских областников. "В течение университетской жизни я колебался между натуралистом и публицистом,- признавался наш герой, - но поехал в Сибирь путешественником-натуралистом".

Однако получить университетское образование Потанину не удалось.

31 мая 1861 года утверждаются "Правила о некоторых преобразованиях по университетам", разработанные министром народного просвещения адмиралом Е.В. Путятиным, согласно которым запрещались студенческие сходки, закрывались студенческие кассы взаимопомощи и студенческие библиотеки. Согласно пункту 9-му майских правил предписывалось освобождать от платы за обучение только по два студента от каждой губернии, входящей в учебный округ.

В условиях действия новых правил Потанин и большая часть других студентов-сибиряков лишались возможности обучаться в вузе. Поэтому по возвращению студентов с летних каникул начались протесты, переросшие в массовые выступления против новых правил, в которых активное участие принял и Г. Н. Потанин.

Студенческие волнения начались 6 сентября 1861 года сходками в университете и распространением "возмутительных воззваний".

24 сентября Путятин закрыл вуз, "впредь до принятия мер к восстановлению порядка". Данная акция вызвала массовые выступления студентов города (около 5 тысяч человек) и столкновения с полицией. Волнения продолжались до 2 октября. За участие в них было арестовано в общей сложности 320 студентов различных вузов, преимущественно из университета. Среди арестованных 2 октября третьим в списке значится "отставной сотник из войскового управления Сибирского казачьего войска Григорий Потанин".

Потанин был особо выделен из числа задержанных, как "более других замеченный в дерзости" (таковых жандармы насчитали 6 человек) и 18 октября 1861 заключён в отдельный каземат Петропавловской крепости, пробыв там до 2 декабря.

Освобождён был в связи с тем, что комиссия разбиравшаяся в степени виновности лиц, арестованных в связи с беспорядками, не нашла в их действиях политического умысла и вообще аресты была склонна рассматривать как недоразумение. Задержаны, оказывается, были те, кто 2 октября, "считая необходимым для распределения своих занятий узнать долго ли будет продолжаться это закрытие оставались некоторое время у университета на улице". Как видим власти спустили дело на тормозах, очевидно опасаясь более серьёзного взрыва.

В целом студенческие волнения 1861 года не имели чётко выраженной революционной направленности. Но они способствовали процессу радикализации молодёжи.

Что касается участия в волнениях Г.Н. Потанина, то оно явилось следствием радикализации его мировоззрения. Кроме того его активность и "дерзость" объясняется резко отрицательным отношением к новым правилам, лишающим его возможности продолжать учёбу. Литературные заработки позволяли только сводить концы с концами. Введение платы за обучение катастрофически подрывало его бюджет и вынуждало бросить учёбу. Так оно и произошло.

П.П. Семёнов помог Потанину устроиться в экспедицию астронома К.В. Струве, образованную Императорским Русским географическим обществом для обследования озера Зайсан и восточного хребта Тарбагатая переводчиком и натуралистом.

21 апреля 1862 года Русское географическое общество избирает Григория Николаевича своим членом-сотрудником.

Летом 1862 года он совершил поездку-экскурсию на Южный Урал, выполнив одновременно поручение Центрального Комитета "Земли и Воли".

Осенью того же года Потанин уезжает из Петербурга в Омск - исходный пункт будущей экспедиции. Здесь 29 марта 1863 года его определяют в штат Главного Управления Западной Сибири младшим переводчиком татарского языка с годовым жалованием 172 руб., плюс 114 руб. столовых, и откомандированием в распоряжение Струве.

27 апреля 1863 года началась экспедиция по обследованию озера Зайсан. В обязанности Потанина входило сбор гербария, образцов рыб и насекомых, обитающих в водоёме. Работы продолжались до осени, а затем члены экспедиции возвратились в Усть-Каменогорск, а Потанин позже отправился в Омск.

С января 1864 года возобновились экспедиционные работы на Зайсане, имеющие целью изучить состояние озера, жизнь его обитателей в зимних условиях. Они продолжались до июля. Кроме того обследовались верховья Иртыша, горная система Тарбагатая.

Потанин собрал ценный материал, послуживший основой для написания совместно с К.В. Струве отчёта об экспедиции и двух статей.

После завершения экспедиции, в августе 1864 года Григорий Николаевич самостоятельно совершил поездку в верховья Бухтармы к старообрядцам, у которых бывал ранее во время службы на Алтае.

Уже в этом путешествии, где Потанин выступал рядовым членом, проявились особенности стиля научного исследования, присущие для всех последующих его экспедиционных проектов. К ним можно отнести комплексный характер обследования изучаемой территории (физико-географические характеристики, гидрометеорологические наблюдения, картографирование, сбор образцов флоры и фауны, этнографические наблюдения, запись фольклора и т.д.). Например, коллекция растений, собранная Григорием Николаевичем впоследствии вместе с материалами ботаника П.Н. Крылова составили основу знаменитого гербария в Томском университете.

Завершение экспедиционных работ поставили перед Г.Н. Потаниным проблему трудоустройства.

По распоряжению генерал-губернатора Западной Сибири А.О. Дюгамеля в сентябре 1864 года его направляют в Томск для прикомандирования к губернскому совету в должности секретаря статистического комитета. Но по указанию местного губернатора Г.Г. Лерхе назначают чиновником по крестьянским делам. В октябре он уже был в Томске.

В Томске впервые представилась возможность использовать в пропагандистских целях печатное слово - местную газету "Томские губернские ведомости". Перу Потанина принадлежало шесть публикаций в газете. В них ("Климат и люди Сибири", "Материалы к вопросу о сибирском университете" и другие) поднимались актуальные для революционеров вопросы - о экономической зависимости региона от Европейской России, необходимости открытия собственного университета и т. д.

Позднее, во время следствия, Григорию Николаевичу инкриминировали публикацию в "Томских губернских ведомостях" бюджета губернии за 1863 год, для того, "чтобы обнародовать те суммы, которые взимаются с Сибири на чуждые ей русские учреждения".

Обращает на себя специфика деятельности сибирских революционеров 60-х годов 19 века в Сибири. Во-первых, она носила исключительно просветительско-пропагандистский характер. Во-вторых, была направлена не на народные массы, а на образованную часть горожан, прежде всего молодежь. Областники только планировали начать массовую пропаганду среди крестьянства. В-третьих, в пропагандистской работе Г.Н. Потанин и его соратники упор делали на периодическую печать. Ими разрабатывались проекты издания газет, журналов, литературно-публицистических сборников, организации в журнале "Русское слово" специального "сибирского обозрения".

Областники, в частности Потанин, реально оценивали обстановку, отмечали слабый эффект, произведенный их публичными выступлениями, и не преследовали цели немедленной организации восстания в Сибири.

Возможные революционные выступления они относили к будущему, продолжая пропаганду своих взглядов и просветительскую работу.

Между тем над Потаниным и его товарищами сгущались тучи. Их деятельность встревожила администрацию.

Летом 1865 года Потанин был арестован по делу «Общества независимости Сибири» и привлечён к суду по обвинению в стремлении отделить Сибирь от России.

Большая часть арестованных сохранила самообладание. Г.Н. Потанин занялся научной работой и добился разрешения продолжить разбор и систематизацию Омского архива.

Два с половиной года пришлось ждать Г.Н. Потанину и его друзьям приговора. Дело их рассматривалось в административном порядке в Петербурге заочно, поскольку судебная реформа не затронула Сибирь. На тяжесть наказания существенно повлияло усиление революционного движения в стране.

20 февраля 1868 года Правительствующий Сенат выносит приговор, откорректированный и утверждённый Государственным Советом и императором. 19 апреля он направляется для оглашения и исполнения в Омск и поступает сюда 13 мая.

Г.Н. Потанин приговаривается к 5 годам каторжных работ в крепости Свеаборг (Финляндия) в каторжном отделении арестантской роты и последующей ссылке в отдалённые местности Российской империи.

Перед отправлением к месту отбывания наказания 15 мая 1868 года над Г.Н. Потаниным совершается обряд гражданской казни.

Вот как его описывает сам осуждённый: "...Меня подняли с постели в 4 часа утра и доставили в полицейское управление, которое находилось там же, где оно и теперь, т. е. в Новой слободке, недалеко от церкви Св. Ильи. Здесь меня посадили на высокую колесницу, повесили мне на грудь доску с надписью. Эшафот был устроен на левом берегу Оми, между мостом и устьем реки, т. е. при входе на тогдашнюю базарную площадь. Переезд от полицейского управления до эшафота был короткий, и какой-то толпы за колесницей не образовалось. Меня взвели на эшафот, палач примотал мои руки к столбу; дело это он исполнял вяло, неискусно; руки его дрожали, и он был смущён. Осталось у меня в памяти, что полицмейстер, молодой, красивый и симпатичный человек, кротким голосом сказал: "Палач своего дела не знает". Затем чиновник прочитал конфирмацию. Так как время было раннее, то вокруг эшафота моря голов не образовалось; публика стояла только в три ряда. Я не заметил ни одного интеллигентного лица, не было также ни одной дамской шляпки. Продержав меня у столба несколько минут, отвязали и на той же колеснице отвезли в полицейское управление; здесь я нашёл всех своих товарищей, которые были собраны, чтобы выслушать часть конфирмации, относящуюся до них".

Вечером того же дня, закованного в ножные кандалы, Потанина в сопровождении жандармов отправили в Свеаборг.

В Свеаборге он находился до ноября 1871 года (сокращения срока каторжных работ удалось добиться с помощью сочувствующих офицеров), после чего был отправлен в ссылку в город Никольск Вологодской губернии.

Уездный центр Вологодской губернии город Никольск располагался на реке Юг, имел ко времени прибытия 2 тысячи жителей и был весь деревянный.

Не имея стабильного источника существования (денег собранных друзьями при всей экономии хватило на два первых месяца), Потанин по протекции исправника устраивается к местному лесничему писать за местных крестьян прошения по полтиннику за один экземпляр. Заодно это позволило начать сбор этнографического материала, опрашивая просителей из разных поселений уезда.

По прихоти начальства в августе 1872 года Потанина переводят в соседний город Тотьму, который ему напомнил Томск в миниатюре, но в декабре того же года его возвратили обратно в Никольск, в котором наш герой проживал вплоть до амнистии.

Невольное путешествие в Тотьму и обратно дало материал для первой крупной после ареста этнографической работы Григория Николаевича, в которой он даёт скрупулёзное описание хозяйственной деятельности и быта местных крестьян. Особое внимание обращается на общинные порядки, которые подвергались воздействию рыночных отношений.

С собой в Никольск Потанин привёз выписки из томского архива, на основании которых он начал составление карты расселения аборигенов Томской губернии в конце XVIII - начале ХХ веков. Её он отправил в Петербург в правление Географического общества, получил благожелательный отзыв и одновременно 100 руб. на доработку карты. Одновременно секретарь Общества граф К.Ф. Литке прислал для проведения метеорологических исследований термометр и дождемер, а также научную литературу.

В последний год ссылки, не зная ещё о времени освобождения, Потанин начал разработку ещё одного научного проекта, которому дал название концентрическое родиноведение. Он так сформулировал основные подходы к его реализации на примере города Никольска: "Мой учебник будет описывать окрестности города Никольска, ручей, текущий за кладбищем, озерко ниже этого ручья, бор вверх по Югу, окрестности Осиновой деревни, поля пахотные, деревню Аксентьевку, течение речки Мелентьевки, пристань, на которой строятся барки, винокуренный завод, наконец самый город Никольск. Затем следует география целого уезда. Учебник этот содержит описание органического мира уезда и местной общественной жизни. В нём будут даны местные образцы для всех терминов географических, как например, мыс, водопад, дремучий лес, бор, болото, озеро, остров, рукав, верхнее, среднее и нижнее течение, суша, вода, коса, мель, пристань, русло, обнажение, коренная почва, нанос, низменность и проч. Я собираю материал и в лесу, и в канцелярии для этого учебника".

Александра Викторовна Потанина

Фото из архива Томской областной библиотеки

11 января 1874 года происходит очень важное событие в личной жизни Потанина. В Никольске он обвенчался с Александрой Викторовной Лаврской, сестрой сосланного сюда редактора "Камско-Волжской газеты". Она родилась 25 января 1843 года в Нижнем Новгороде в семье священника, училась дома под руководством старших братьев Валериана и Константина, выпускников соответственно духовной академии и университета. После открытия в Нижнем Новгороде в 1866 года епархиального училища для дочерей священнослужителей была приглашена на место воспитательницы.

Будущая жена Потанина безусловно была одарённой натурой и обладала художественным талантом. Она хорошо рисовала, переводила с французского и английского, ещё в детстве увлекалась коллекционированием насекомых.

"Это была скромная, застенчивая женщина, высокая сухощавая блондинка с подстриженными волосами и тонким певучим голосом. Она одевалась очень скромно и просто, и лицо её носило печать серьёзной и интеллигентной женщины. В обществе она была молчалива, но отличалась тонкой наблюдательностью, - качество, оказавшееся впоследствии весьма ценным для путешественницы. Её мнения и суждения были сдержанными, но метки и отличались тонким остроумием. Она делала весьма удачные характеристики и определяла людей сразу. В этом отношении её знание жизни и проницательность были качествами, дополнявшими недостаток практичности Григория Николаевича, погружённого в науку и весьма мало знавшего действительность", - вспоминал об Александре Викторовне друг Потанина Ядринцев.

Они познакомились летом 1873 года в Никольске, куда Александра Викторовна с матерью приехали навестить сосланного сюда брата и сына. Совместные прогулки обнаружили общность взглядов по многим вопросам.

Это не был романтичных брак юных влюблённых, ибо ко времени венчания Григорию Николаевичу исполнилось 39 лет, а его избраннице - 31. Это не был брак по расчёту, поскольку в материальном отношении супруги могли надеяться только на себя. Это был творческий союз уже зрелых, интеллектуально и духовно одарённых людей, которые пошли по жизни, если не рука об руку, то стремя в стремя, поскольку болезненная и хрупкая по внешнему виду Александра Викторовна стала постоянным сотрудником и спутником Потанина во всех его крупных экспедициях.

22 февраля 1874 года Григорий Николаевич посылает шефу корпуса жандармов графу П.А. Шувалову прошение на высочайшее имя с просьбой о помиловании. Докладывая императору Александру II всесильный начальник III-го отделения отметил, что им получено ходатайство от вице-президента Императорского Русского географического общества (ИРГО) П.П. Семёнова с просьбой об освобождении Потанина и свидетельством, что он знает последнего "как честного труженика и талантливого учёного".

В июне 1874 года по ходатайству Императорского Русского географического общества (ИРГО) Потанин был освобождён ("мы свободны, права возвращены, за исключением столиц и тех губерний, из которых сослан, а также нельзя вступать на государственную и общественную службу").

Простившись с Никольском, семейная пара по просёлочной дороге, вдоль реки Унжи, выехала в Нижний Новгород, где жила мать Александры Викторовны. Сюда они прибыли 5 июля. Спустя некоторое время пришло письмо с извещением о полном прощении Потанина, которое отменяло последние ограничения его дееспособности и разрешало поселиться где удобно, в том числе и в столице.

В Нижнем Новгороде Потанины пробыли сравнительно недолго и уже 19 августа 1874 года приехали в Петербург и поселились в скромной квартире на Васильевском острове.

Покровитель и научный руководитель нашего героя П.П. Семёнов предложил ему готовится к путешествию в Северный Китай (Первая (Монгольская) экспедиция), а пока, "чтобы дать мне денежные средства на время моего приготовления к экспедиции, он передал мне работу, которую было начал сам делать, именно - составлять дополнение к "Землеведению Азии Карла Риттера".

Речь идёт о многотомном труде немецкого географа (1779-1859 гг.) "Землеведение Азии". Риттер определял назначение географии как "науки о пространствах и их вещественном заполнении" и наряду с физической географией выдвигал большое значение в географии исторического и культурного компонентов. К тому же он был одним из отцов-основателей геополитики. Его идеи и взгляды повлияли на формирование научных представлений Потанина. К тому же ему было предложено дополнить 3-й том "Землеведения", посвящённой Саяно-Алтайской горной системе, куда Григорий Николаевич собирался совершить экспедицию.

К весне 1875 года нужно было сдать 25 печатных листов дополнения. Фактически он написал новый том объёмом в 748 страниц, куда включил новейшие сведения о горной системе именно в духе "землеведения", т.е. с данными по истории и этнографии.

Одновременно с этим Г.Н. Потанин деятельно готовился к предстоящей экспедиции.

Под руководством видного геолога А.А. Иностранцева он занялся микроскопическим анализом горных пород, приготовляя для этого шлифы порфиров и порфиритов.

Продолжил Потанин разработку проекта "концентрического родиноведения" на примере города Никольска, которым заинтересовался известный педагог, редактор-издатель журнала "Семья и школа" Ю.И. Семашко. Он обещал издать пособие весной 1875 года, но по каким-то неизвестным для нас причинам работа так и не вышла в свет.

Зато удалось опубликовать в виде отдельного сборника комплекс документов из архива Пограничного управления области сибирских киргизов, касающихся дипломатических и торговых отношений с Джунгарским ханством.

Лето 1875 года Потанин в качестве ассистента профессора А.А. Иностранцева провёл в Крыму, участвуя в обследовании условий водоснабжения царских имений Ореанды и Ливадии.

Из Крыма обратно он поехал через Керчь, Новочеркасск, Ростов-на-Дону. Поездка была использована как своеобразная этнографическая экскурсия и для сбора материалов о поземельной общине.

Перебравшись в Петербург, Григорий Николаевич активно включился в общественно-политическую жизнь. Попав туда в разгар "хождения в народ", он в целом негативно отнесся к пропагандистской акции. "Молодежь здешняя совсем не учится и поёт одно - надо идти в народ, - делится он впечатлениями в августе 1874 года, - свободно об этом выбалтывают, так что кто, куда и как будет действовать - полиции давно известно. Им дают уйти, а потом накрывают...".

В противовес активному народничеству наш герой выдвигает свою просветительскую программу в духе концепции либерального народничества, с особым упором на активизацию провинциальной жизни. Так, в сентябре 1874 года он заявляет: "Нужно теперь развивать в самом провинциальном обществе уважение к древностям и вообще к предметам науки. До настоящего времени в провинции рассеяны уединенные любители науки, но если в областях образуются центры, куда бы могли стекаться предметы исследования, близость подобного центра призвала бы к этому таких людей, которых к науке привлечь не в состоянии такой отдалённый и единственный на всю Россию центр как Петербург".

При этом особое внимание вновь обращается на сельскую школу. По его мнению: "каждый сельский учитель должен иметь в руках: 1) местную азбуку, 2) местную хрестоматию и 3) местное родиноведение. Последнее заменит руководство по естествознанию. Оно состоит в описании мира природы концентрическими кругами. Первый круг: окрестности школы; физическая география их и жизнь в них человека. Второй круг: область в физическом и социальном отношении. Третий круг - Россия".

Высказываемые Григорием Николаевичем и его единомышленниками идеи отражали начало нового этапа в развитии общественно-политической жизни империи, связанным с активизацией её в провинции и эволюцией народничества, как господствующего течения этой жизни. Революционные народники, хотя и предполагали в Учредительном собрании отстаивать концепцию областного самоуправления, тем не менее "Россия виделась им как федерация, состоящая из союзов свободных общин и городских артелей, но при обязательном сохранении центрального правительства с достаточно большими полномочиями".

В последующем такие тенденции в усиливаются. В письме Центрального народного комитета "Народной воли" (февраль 1882 года) так обосновывали централизацию: "Нам кажется, что большие государственные союзы выгоднее мелких. Чем больше народ, тем он сильнее, независимее, тем удобнее ему самостоятельно развиваться".

Тем временем подготовка к экспедиции завершилась и в начале мая 1876 года супруги Потанины выехали из Петербурга.

5 мая они были уже в Нижнем Новгороде, 12 мая - в Казани, в начале июня в Тюмени, а 9 июня прибыли в Омск.

20 июля из Зайсанского поста небольшой экспедиционный отряд в составе Потаниных, кандидата восточных языков А.М. Позднеева, топографа П.А. Рафаилова с двумя казаками, охотника Коломийцева и бывшего студента М.М. Березовского, ставшего неплохим орнитологом и таксидермистом, двинулся в путь и через четыре дневных перехода вступил на территорию Китая.

Путешествие началось в смутное для изучаемой территории время. В 1864 году в Синьцзяне (Западный Китай) началось восстание дунган и уйгуров против цинского владычества. Руководитель его Якуб-бек требовал отделения края от Китая, встречая поддержку от Англии и Турции.

В 1871 году по просьбе Пекина русские войска оккупировали Илийский край и ликвидировали созданное здесь уйгурами-таранчами Кульджинское ханство. Был наведён относительный порядок, ликвидированы рабство и бандитизм.

Но уже в 1873-1874 годах китайское руководство стало проявлять обеспокоенность по поводу пребывания на своей территории российских воинских отрядов. Окончательно положение здесь стабилизировалось лишь в 1879 году, после подавления восстания дунган и смерти Якуб-бека.

Вступив в первый китайский город на своем пути Булунь-Тохой экспедиция увидела зримые следы смуты. Город покинули жители и, как сообщал Потанин "представляет развалины вроде нашего Севастополя. Больше половины домов стоят без крыш". На окраине разместилась сотня казаков. К тому же в самом начале пути путешественники приблизились к буддийскому монастырю Шара-Суме и, "блуждая по городу без проводников, заехали верхом в священное место. На нас напала толпа монахов, которая ссадила нас с лошадей и отобрала пистолеты". Вскоре их освободили и экспедиция двинулась дальше.

По течению реки Крана она перевалила Монгольский Алтай и в середине октября 1876 года достигла города Кобдо (Ховд), где остановилась на зимовку.

Подводя первые итоги, Григорий Николаевич сообщал: "Птиц набито охотником г. Северцова, Коломийцевым, до 260 экземпляров, а охотником экспедиции, г. Березовским, - до 80. Взяты образцы горных пород... Кроме того результаты экспедиции состоят в маршрутной съёмке от Зайсанского поста до Кобдо".

Здесь исследователи пребывали до 20 марта 1877 года. Во время длительной стоянки шла обработка собранного материала, его систематизация и упаковка для отправки в Россию.

Потанин внимательно отслеживал образ жизни местного населения. "Эксплуатация монгольского труда усиленная. Народ здесь беден, ходит в оборванном платье. Его сосут как эти торговые компании..., так и чиновники. Губернатор, сменяясь, увозит отсюда на 50 и более верблюдах имущество".

Он фиксирует факты положительного воздействия русской культуры на хозяйственную жизнь и быт китайцев и монголов (железные печи для обогрева, литовки).

20 марта 1877 года экспедиция покинула Кобдо и вдоль северных отрогов Монгольского Алтая двинулась на юг, перевалив хребет через перевал Улан-Дабан. По пути продолжился сбор материалов. Потанин старается сделать максимум возможного. Это ему удаётся. Не погрешив против истины, можно сказать, что в те времена ни одна русская экспедиция не возвращалась из Центральной Азии с таким всеобъемлющим научным багажом, освещающим как саму страну, так и жизнь её населения, историю и ботанику, геологию и мифологию.

Форсировав пустыню Гоби и потеряв при этом четырёх лошадей, караван 24 апреля достиг китайской деревни Сантаху (Саньтанху) в одноименном оазисе на самой южной окраине Гоби. Было установлено, что Монгольский Алтай и Тянь-Шань нигде не соединяются и разделены пустыней Гоби.

19 мая экспедиция достигла китайского города Баркуль (Баркель) в предгорьях восточного отрога Тянь-Шаня хребта Баркельтага. Население, в отличие от китайских чиновников, встречало радушно. Особого внимания удостоилась Александра Викторовна. "Мы иначе не ходили по городу как в сопровождении огромной толпы,- сообщал Потанин, - при этом было видно, как мужья выводили своих жён за ворота и, указывая пальцами, говорили им: вот русская женщина! В одной большой купеческой фанзе китайцы стали упрашивать её войти в дамскую комнату, при этом мужчины кричали по-монгольски: "чемуга" (т. е. ничего, ничего, не бойтесь!). Она вошла. Её приняли радушно, сделали тотчас же чай. Семейство очень ей понравилось".

Перевалив хребет Баркельтаг, Г.Н. Потанин и его спутники достигли 11 мая самого южного пункта своего маршрута - город Хами в одноименном оазисе, где были радушно встречены местным губернатором. Из Хами экспедиция вернулась в Баркуль, вторично пересекла Гоби и вышла к Монгольскому Алтаю, перевалив его главный хребет через перевал Керьнуру-Дабан.

13 июля караван достиг второго по величине монгольского города Улясутая. В начале августа экспедиция через хребет Хангай двинулась к озеру Косогол, а затем повернула на запад и через полтора месяца закончила маршрут в Улангоме.

17 декабря путешественники были уже в Кош-Агаче на русской территории, а 29 декабря прибыли в Бийск. Первая (Монгольская) экспедиция завершилась.

Подводя первые итоги экспедиционных работ 1876-1877 годов, Потанин 14 января 1878 года писал из Бийска секретарю ИРГО И.И. Вильсону: "Около 20 определённых астрономических пунктов и маршрутная карта пройденного пути; коллекции содержат в себе до 500 шкурок млекопитающих и птиц, до 5000 экземпляров насекомых, до 1000 видов растений, около 200 образцов горных пород. Барометрические наблюдения велись на всём пути за исключением перерыва от Хами до Улясутая... Таким образом карта Северо-Западной Монголии явится в совершенно новом виде".

Экспедиция открыла ряд неизвестных европейцам хребтов, за которыми её руководитель оставил монгольские названия: Хан-Хухэй, Бату-Нуру, Цасту-Богдо, Бурхан-Ола, Адж-Богдо и т. д.

Отдохнув две недели в Бийске, собрав, разобрав и упаковав собранные материалы, Потанин их перевозку в Петербург поручил М.М. Березовскому, а сам с супругой через Барнаул отправился по маршруту Омск - Тюмень - Казань. С берегов Волги супруги выехали в Петербург 15 марта. В столице они снова поселились на Васильевском острове и занялись обработкой собранного в Монголии, одновременно готовясь к новой экспедиции.

Подготовленный Г.Н. Потаниным отчёт был опубликован в четырёх выпусках (томах) в 1881-1883 годах.

Доставленные в Петербург материалы произвели фурор в учёных кругах. "Коллекции мои расхватали с руками..., - не без гордости сообщает наш герой другу Н.М. Ядринцеву в апреле 1878 года - Знакомств с учёными создаётся теперь множество. Учёные гоняются за моими коллекциями, и Энтомологическое общество с Академией наук по поводу приобретения букашек уже посоперничали".

Впервые он попытался обнародовать свои соображения о едином (центральноазиатском) источнике эпического наследия Европы и Азии. О результате написал Ядринцеву 8 ноября следующее: "О монгольских предках написал особый трактат, читал его филологам, но встретил сильное возражение, и потому отчасти, а главное за неимением времени отделывать, дополнять и улучшать теорию, оставляю его ненапечатанным. Филологи оказываются до такой степени упрямыми, что тех данных, которые я предъявил им, недостаточно, чтобы убедить их; поэтому пришёл к тому убеждению, что нужно больше собрать фактов".

В столице наш герой сошёлся ещё с одним сибиряком, дружба с которым продолжалась вплоть до смерти обоих в 1920 году. Речь идет об Александре Васильевиче Адрианове, завершавшем тогда обучение на физико-математическом факультете университета. По протекции Потанина Адрианов "выучился в Главном штабе снимать фотографии". В предстоящей экспедиции он должен был выполнять обязанности фотографа и натуралиста.

В марте 1879 года супруги Потанины с А.В. Адриановым прибыли в Омск, а 5 апреля уже были в Бийске. Кроме них в экспедиции должны были принять участие военный топограф штабс-капитан П.Д. Орлов, его помощник юнкер Елисеев, три казака, переводчик монгольского языка солдат из Бийска В.А. Палкин, которые включились в экспедиционный отряд уже в Монголии.

В Улале (Горно-Алтайске) Потанин договорился об участии в предприятии в качестве переводчика алтайского и тувинского языков одного из лучших учеников миссионерской школы Алтайской духовной миссии Ивана Чевалкова.

28 мая небольшой отряд исследователей из Кош-Агача двинулся в Монголию. Перед этим его руководитель направил письмо западно-сибирскому генерал-губернатору Н.Г. Казнакову, в котором изложил свои соображения по поводу улучшения отношений между русскими, монголами и алтайцами, которые осложнялись многочисленными фактами злоупотреблений российских купцов по отношению к аборигенам.

Две недели занял путь до Улангома, затем, повернув на юг, мимо озера Хиргис-Нур, путешественники прибыли в Кобдо. Только через два месяца они вернулись в Улангом. Прежде всего на уже пройденном в 1877-1877 годах маршруте Потанина интересовало устное народное творчество аборигенов.

Уже в начале сентября экспедиция подошла к хребту Танну-Ола и, двигаясь долиной реки Торгалык, пересекла его и вышла к Улуг-Хему (Верхнему Енисею) недалеко от священной горы Хайыракан, отличавшейся оригинальной расцветкой: белая днём и розовеющая утром и вечером.

Отсюда путешественники двинулись долиной Улуг-Хема вверх по его течению до заимки минусинского купца Веселкова недалеко от впадения в Улуг-Хем реки Элегест.

Далее маршрут пролёг до заимки купца Г.П. Сафьянова, которая находилась недалеко от нынешней столицы Тувы - Кызыла. Отсюда начался самый тяжёлый этап экспедиции до озера Косогол (Хубсугул). Два месяца занял этот опасный путь в условиях начавшейся зимы.

4 декабря отряд был в местечке Монд уже на российской территории, и 4 декабря из деревни Туран отправился санным путём в Иркутск.

Предполагалось, перезимовав в Иркутске, в 1880 году вернуться в Монголию и пройти вдоль реки Селенга, пересечь хребты Хангай и Южный Алтай и выйти в верховья реки Едзин-Гол. Но весной 1880 года русский консул в Урге (Улан-Батор) информировал об обострении русско-китайских отношений и рекомендовал перевести зимовавший в Монголии скот экспедиции ближе к государственной границе. Потанин съездил в места кочёвки и продал его. Экспедиционные работы пришлось свернуть. Тем не менее во время Второй (Монголо-Тувинской) экспедиции было пройдено в общей сложности 1800 вёрст, собрано 400 видов растений, до 1000 экземпляров насекомых, 120 образцов горных пород. Была произведена съёмка озера Убсу-Нур и существенно изменены на карте очертания хребта Танну-Ола. Результаты исследования вошли в два последних (3-й и 4-й) выпуска "Очерков Северо-Западной Монголии", увидевших свет в 1883 году.

Зиму Потанины провели в Иркутске и быстро сошлись с местным образованным обществом.

После того, как стало ясно, что продолжить экспедицию в 1880 году в Монголию не удастся, Потанины засобирались в Петербург, предварительно отправив туда большую часть собранного в 1879 году материала.

18 декабря 1880 года они прибыли в столицу.

Не успев ещё толком обосноваться на новом месте, Г.Н. Потанин уже 4 февраля 1881 года информировал друга Ядринцева о своём предполагаемом путешествии в Китай (провинция Ганьсу) в 1882 году.

В марте-июне 1881 года супруги Потанины находились в Казани, где Григорий Николаевич занимался сбором татарского фольклора.

Возвратившись в Петербург, он в течение 1881-1882 годов завершил редактирование отчёта по последней экспедиции в Монголию и Туву.

Одновременно происходила подготовка к новому путешествию: 7 тыс. рублей на неё выделяло ИРГО, ещё 15 тыс. пожертвовал видный сибирский меценат, будущий иркутский городской голова В.П. Сукачёв.

Интерес к исследовательскому проекту был настолько велик, что император Александр III высочайше разрешил для доставки к месту начала работ воспользоваться русским военным кораблём, отправляемым в бассейн Тихого океана. Им стал пароходо-фрегат "Минин" под командованием капитана 1-го ранга (впоследствии вице-адмирала) Р.А. Гренквиста.

В начале августа 1883 года экспедиция в составе Потаниных, топографа А.И. Скасси и зоолога М.М. Березовского отправились в дальнее плавание из Кронштадта. В начале октября "Минин" прибыл в Гибралтар, 26 ноября бросил якорь в Адене, а 17 января 1884 года был уже в Батавии (Джакарте), где у корабля сломалась муфта гребного винта. Путешественников пересадили на русский военный корвет "Скобелев", который перед этим перевозил другого исследователя - Н.Н. Миклуху-Маклая. 1 апреля судно высадило Китайско-Тибетскую (Гансуйскую) экспедицию в китайском городе Чифу (Яньтай), откуда на китайском пароходе она прибыла в город Тяньцзин.

13 мая 1884 года экспедиционный караван из 12 навьюченных мулов, пяти верховых лошадей покинул гостеприимный кров российской дипломатической миссии в Пекине. Через город Баодин (Баотоу) Потанин и его спутники продвинулись к комплексу буддийских храмов в районе Утая. Среди святилищ внимание привлёк монастырь Шантунсы. Главной достопримечательностью его являлась медная кумирня. "Она вся состоит из меди,- свидетельствовал Григорий Николаевич, - не говоря о статуях, жертвенниках, больших и малых башенках, как стоящих внутри кумирни около статуй, так и перед дверями кумирни, сама она составлена из медных плит или досок. Её крыша и балкон вокруг крыши тоже медные".

24 июня участники экспедиции достигли города Гуйхуаченя, являвшегося крупным торгово-распределительным узлом, откуда уходили караваны в Джунгарию, Северную Монголию, Западную Сибирь. Пробыв здесь более месяца, путники 31 июля отправились на юго-запад, вступив в пределы южной части Внутренней Монголии - Ордос. Пройдя по нему около 600 километров, экспедиция в течение октября двигалась по восточной части провинции Ганьсу, а 23 октября, переправившись через реку Хуанхэ, оказалась в столице территории города Ланьчжоу. Здесь путники разделились: Скасси остался в городе для проведения геодезических расчётов и составления топографической карты маршрута; Березовский отправился охотиться на юг провинции, а супруги Потанины с проводником Сантан-Джимбой зимовали на родине последнего в местечко Саньгуань в горах Наньшаня. Здесь Григорий Николаевич собирал фольклорный материал и изучал жизненный уклад монголов-широнголов (монгоров), тангутов и саларов.

Image - https://ru.wikipedia.org

В январе 1885 года руководитель экспедиции сообщал о религиозности местных жителей: "Все веры, которые только встречаются в здешнем крае, можно встретить у широнголов. Я уже выше сказал, что хэчжауские широнголы все сплошь мусульмане. Около города Нимбэ также много широнголов-мусульман... Многочисленные семьи всегда отдают одного сына в ламайский монастырь, чтобы не дробить слишком землю при разделе братьев. Таким образом, в среде широнголов образовался класс лам, исповедующих буддизм. Широнголы, получившие китайское образование, держатся конфуцианства. Наконец, остальной народ ходит на поклонение как в буддийские монастыри, так и в кумирни, построенные по образцу китайских. В некоторых деревнях есть также шаманы, которые, в свою очередь, снабжают селение своими собственными богами".

В середине марта 1885 года работы возобновились и в апреле путешественники собрались в городе Синине, а 2 мая двинулись на юг, поднимаясь на нагорье Амдо. Здесь они посетили буддийский монастырь Лабран, а потом достигли города Сунпаня. Это был крайне южный пункт их продвижения в 1885 году, откуда участники экспедиции другой дорогой вернулись 20 октября в Ланьчжоу на очередную зимовку. Потанины и Скасси провели её в монастыре Гумбун.

В апреле 1886 года они покинули монастырский комплекс, а Березовский остался здесь ещё на год.

22 апреля экспедиция была уже на озере Кукунор, которое ещё не освободилось ото льда. Преодолев перевал Бере-хада (4152 м) и ещё два поменьше, она вышла к городу Гуньчжоу, где был устроен отдых перед переходом через пустынную Внешнюю Монголию.

В конце июня караван двинулся по течению реки Эцзин-Гол к верховьям реки Орхон.

Перемещаясь по пустыне, Г.Н. Потанин скрупулёзно фиксировал мельчайшие факты, представляющие научный интерес: "Мне случилось наблюдать особый вид клещей с пёстрыми ногами. На одной экскурсии я подвергся энергическому нападению этих маленьких тварей. Я присел на землю под деревом, чтобы приглядеться, нет ли тут какой мелкой твари и вскоре заметил клеща, быстро бегущего по голой и горячей поверхности прямо по направлению к моим ногам. Я отодвинулся в сторону; клещ изменил направление своего бега сообразно с моим перемещением; несколько проделанных мною опытов в этом роде убедили меня, что мое тело служит целью враждебных намерений. Через несколько минут у клеща появился товарищ, а к концу моих наблюдений их бегало за мной уже трое".

10 октября 1886 года экспедиция завершилась в городе Кяхте. За плечами осталось 5700 верст маршрута, был собран колоссальный по объёму и разнообразный материал. Отчёт об экспедиции в двух объёмных томах был опубликован в 1893 году в сборнике «Тангутско-Тибетская окраина Китая и центральная Монголия».

Путешествие принесло Потаниным всероссийскую славу. В триумф вылилась их поездка через Сибирь в Петербург в конце 1886 - начале 1887 годов.

Русское географическое общество награждает Григория Николаевича своей высшей наградой - большой золотой Констанстиновской медалью, Александра Викторовна удостоилась её серебряной разновидности.

В марте - июле 1887 года Потанины провели в Петербурге, где Григорий Николаевич в общих чертах отчитался в РГО об основных результатах экспедиции.

Уже 16 октября супруги вернулись в Иркутск, где Потанин ещё в марте был избран правителем дел Восточно-Сибирского отдела РГО. Соглашаясь занять этот пост он преследовал две цели. С одной стороны, подготовить отчёт о путешествии в Китай, поскольку именно в Иркутске была сосредоточена основная часть собранных материалов. Кроме того предполагалось помочь своему другу и единомышленнику Н.М. Ядринцеву осуществить перенос сюда из Петербурга издание газеты "Восточное обозрение". С 1888 года издание действительно стало выходить здесь.

Иркутск в 80-е годы XIX века представлял собой административный и культурный центр Восточной Сибири. В 1881 году в нём проживало 33,8 тысяч жителей, насчитывалось 65 фабрик и заводов, на которых трудилось 525 рабочих. В городе действовали мужская и женская гимназии, девичий институт, учительская и духовная семинарии, техническое училище и военная прогимназия, несколько начальных школ, городская общественная библиотека и прекрасный театр. Центром научной жизни города являлся открытый ещё в середине XIX века отдел РГО, для которого было построено и 6 ноября 1883 года освящено прекрасное здание музея, до сих пор украшающее центральную улицу.

Будучи правителем дел Восточно-Сибирского отдела в 1887-1890 годах Григорий Николаевич показал себя не только как всемирно-известный учёный-путешественник, но и выдающийся организатор науки. Получая ежегодно от казны на содержание отдела скудную субсидию в 2 тысячи рублей, он значительно увеличил его бюджет за счёт пожертвований местных предпринимателей. Средства направлялись на расширение деятельности и создание новых секций: физической географии, этнографии, статистики, в каждой из которых регулярно проходили собрания с обсуждением докладов.

Печатный орган "Известия Восточно-Сибирского отдела РГО" вместо 1-2 раз, стал выходить пять раз в год.

Исключительно много сил тратил Потанин на популяризацию научных знаний. В бытность его правителем дел обыденным явлением становятся публичные лекции по естественнонаучным проблемам. Неоднократно с ними выступал и сам Григорий Николаевич. Так, 8 апреля 1888 года в зале музея он прочёл лекцию "Следы почитания звёзд у народов северо-восточной Азии", сбор от которой составил 227 рублей 43 копейки.

Большие изменения произошли в деятельности отдела музея, хранившего в своих запасниках богатые коллекции этнографических, археологических, геологических материалов, часть из которых была собрана самим правителем дел. Однако это не был музей в полном смысле этого слова, а своеобразная кладовая, поскольку коллекции не выставлялись для открытой демонстрации, и знакомиться с ними мог сравнительно ограниченный круг специалистов. По настоянию Потанина, при его деятельном участии, в музее разворачивается экспозиция части имеющихся материалов, по воскресеньям залы открывались для публичных посещений, при этом члены отдела осуществляли экскурсионное обслуживание посетителей.

На фоне общего оживления дел в отделе наиболее разительные перемены произошли в области этнографического изучения коренных народов Восточной Сибири, прежде всего бурят. Организованная по инициативе Потанина этнографическая секция развернула работы в этом направлении, прежде всего по сбору эпического наследия бурят Иркутской губернии и Забайкалья. Он привлёк к этому делу аборигенов, выросших впоследствии в видных учёных - М.Н. Хангалова и П.П. Баторова.

Под редакцией Потанина вышли первые тома трудов этнографической секции.

Супруга Потанина первой из женщин выступила в отделе с рефератом о бурятах, восторженно встреченная аудиторией.

Активизация деятельности Восточно-Сибирского отдела РГО потребовала резкого увеличения числа сотрудников, прежде всего специалистов в области географии, этнографии, геологии. Для обследования малоизученных районов Сибири нужны были храбрые, образованные, инициативные люди. Поэтому Потанин сознательно делает ставку на привлечение к исследовательской работе политических ссыльных.

Первоначально в качестве иногородних корреспондентов они, разбросанные по самым глухим уголкам Восточной Сибири, собирали ценные географические и этнографические сведения по программам, составленным Потаниным. Впоследствии многие из них совершили экспедиции, работали непосредственно в отделе.

Всё это способствовало укреплению авторитета Г.Н. Потанина среди интеллигенции Иркутска.

Жили Потанины в Иркутске скромно, снимая обычно комнату, чаще всего во флигелях.

В феврале 1888 года Григорию Николаевичу за большой вклад в науку назначается пожизненная пенсия размером 800 руб. в год.

Потанин ещё со времени своей первой экспедиции в Центральную Азию начал собирать сведения о мифическом Каракоруме, и уже к 1877 году имел достаточно точные данные о его местонахождении. А ведь Каракорум начали искать давно, со времени посещения его Плано Карпини и Марко Поло в XIII веке.

Возвращаясь из третьей экспедиции в Кяхту, он со своими спутниками в октябре 1886 году вышел к Орхону, но так как "мы были связаны договором с нашими возчиками, а поэтому не только не могли направить караван к развалинам, но не могли его задерживать на время, которое потребовалось бы для отдельной поездки к развалинам". Поэтому члены экспедиции лишь издали видели "четырёхугольную насыпь", а от местных жителей узнали о местности, где будто бы "находится много плит, покрытых надписями".

Таким образом, именно Г.Н. Потанин установил с высокой степенью точности местонахождение Каракорума.

А спустя два с половиной года по его наводке и с минимальными издержками его друг Н.М. Ядринцев открыл древнюю столицу Монголии для европейской науки.

Николай Михайлович Ядринцев

В 1889 году Ядринцеву предлагается возглавить экспедицию в Монголию. Летом этого года небольшой по составу (пять человек) отряд под его руководством обнаружил развалины столицы государства Чингизидов Каракорума (Хара-Хорина, что в переводе с монгольского означает "чёрная ограда").

Всё путешествие в 1,5 тысячи вёрст от Кяхты до верховьев Орхона и обратно заняло 50 дней и обошлось в мизерную сумму - 1 тысячу рублей (из которых 400 рублей выделил отдел РГО, а 200 и 400 рублей - собственные средства художника С.А. Пирожкова и Н.М. Ядринцева). Пожалуй, это была самая "рентабельная", кратковременная и в тоже время результативная экспедиция за всю историю исследований в Центральной Азии. Да и назвать её экспедицией можно с большой натяжкой, более подходит к данному случаю определение "поездка". Нужно иметь в виду, что её руководитель Н.М. Ядринцев до 1889 года в Монголии не был. Поэтому удивляет точность наведения небольшого экспедиционного отряда на цель. Никаких отклонений, поисков, дополнительных переходов по бескрайним просторам Центральной Азии.

Именно Потанин снабдил Н.М. Ядринцева точными данными о местонахождении древней монгольской столицы, позволившими путешественнику не терять время на поиски, точно выйти на цель. Григорий Николаевич подарил открытие мирового уровня своему товарищу и вместе с ним радовался по возвращению экспедиционного отряда, прозорливо замечая в письме: "Но во всяком случае отлично кончилось дело. Открытие Ваше наделает шума, особенно надписи в Каракоруме".

Речь идёт о том, что Н.М. Ядринцев и его спутники - художник-бурят С.А. Пирожков и топограф П.П. Смысловский нашли каменные стелы Бильгэ-кагана с параллельными текстами на китайском и древне-тюркском (более известном под названием орхонского рунического письма) языках.

"Самое важное в находках г. Ядринцева несомненно заключается в открытии им каменных таблиц с двуязычными надписями, рядом с китайскими иероглифами текст, изображённый "руническими знаками" вроде минусинских. Предположение, что эти надписи представляют параллельные тексты, даёт надежду дешифровать минусинские письмена", - так первым в 1890 году оценил находку Потанин.

На фото слева направо: М.Я. Писарев, Н.М. Ядринцев, Г.Н. Потанин, М.В. Загоскин, А.П. Нестеров.

Фото П.А. Милевского, 1890-е гг.

Тем временем Г.Н. Потанин принимает решение уехать из Иркутска в Петербург, поскольку чрезмерно загруженный текущими делами он не мог завершить подготовку отчёта о экспедиции в Китай.

1 августа 1890 года Потанины покидают город и 3 октября прибывают в Петербург. Здесь они пробыли два года.

Находясь в Петербурге, Григорий Николаевич вновь начинает активно разрабатывать гипотезу центральноазиатского происхождения европейского эпоса.

Уже в декабре 1890 года Г.Н. Потанин сообщает своему преемнику на посту правителя дел Восточно-Сибирского отдела РГО Д.А. Клеменцу о предстоящей экспедиции в западную часть китайской провинции Сычуань.

Но только к концу 1891 года завершается подготовка отчёта о экспедиции в Китай и подписываются последние корректурные оттиски.

В конечном счёте, согласовав все вопросы организации и финансирования предстоящей четвёртой по счёту экспедиции (Вторая Китайско-Тибетская экспедиция для изучения восточной окраины Тибета), Потанины осенью 1892 года выезжают в Иркутск, а 4 октября из него в Кяхту. Здесь собрался почти весь состав экспедиции. Потаниных дожидался молодой геолог В.А. Обручев, коллектор В.А. Кашкаров и переводчик с монгольского языка агинский бурят Б.Р. Рабданов, "с радостью согласившийся присоединиться к нам, не потребовав вознаграждения за свои услуги". М.М. Березовский находился уже в Китае.

Но уже в Пекине, куда путешественники прибыли 13 ноября 1892 года, возникла проблема со здоровьем Александры Викторовны, предопределившая трагический финал экспедиции. Её организм был фактически разрушен в предшествующих экспедициях.

Доктор при русском посольстве осмотрел больную и нашёл, что ей очень рискованно ехать в Сычуань, однако Потанина наотрез отказалась от предложения отстать от экспедиции и поселиться в Пекине до возвращения экспедиции из Сычуани.

16 декабря караван с членами экспедиции выступил из Пекина и направился в город Сиань, а из него - к предгорьям Тибета.

В феврале он достиг столицы провинции Сычуань - города Чендуфу (Чэнду). Здесь Потанин совершил поездку на священную гору Омейшань, известную в буддийском мире далеко за пределами Китая не только своими храмовыми комплексами, но прежде всего необычным природным эффектом: иногда появление солнца здесь сопровождалось световым галло (ложными светилами), что интерпретировалось верующими как явление Будды.

В апреле путешественники уже были на окраине Тибета в городе Дацзянлу (Тарсандо), где провели три месяца. Здесь Александра Викторовна почувствовала себя плохо и, разливая чай, упала. Как только больной стала легче, они отправились в Пекин. По дороге жену поразил второй приступ инсульта. "Язык её был парализован, - вспоминал Григорий Николаевич.- Случилось то, чего она больше всего боялась. Она была человек религиозный и не хотела умереть в бессознательном состоянии; она всегда высказывала желание умереть в молитвенном настроении, явиться в другой мир надлежащим образом подготовившись, с чистой душой, облагороженной покаянием".

В городе Баонинфу он обратился за помощью в английскую миссию и две англичанки сопровождали больную на лодке по реке. Через шесть дней пути 19 сентября 1893 года Александра Викторовна умирает.

В Ханькоу русская колония предложила похоронить Александру Викторовну здесь, но Потанин, не желая огорчать мать покойной, отказался. Труп был отправлен в Кяхту, где и был торжественно предан земле 23 января 1894 года.

В течение примерно 20 лет А.В. Потанина была женой и помощницей нашего героя, почти семь лет провела с ним в экспедициях, деятельно участвуя в сборе гербария и этнографических материалов, иллюстрируя дневник своими зарисовками. Она помогала супругу в составлении экспедиционных отчётов, написала серию этнографических очерков о народах Центральной Азии, которые сведённые воедино составили объёмную книгу "Путешествий по Монголии, Китаю и Тибету", изданную в 1895 году.

"Царевнин мост" около города Тарсандо

Рисунок А.В. Потаниной

Подавленный и убитый горем Потанин от дальнейшего участия в экспедиции отказался, разрешив В.А. Обручеву и М.М. Березовскому самостоятельно принимать решение о дальнейшем продолжении исследовательских работ (каждый продолжил работы в Центральной Азии). Сам же выехал морем в Россию и через Одессу по Волге добрался до Самары, откуда приехал в Петербург.

Карта путешествий Г.Н. Потанина по Монголии, Тибету и Китаю

После смерти жены Г.Н. Потанин не предпринимал масштабных экспедиционных проектов. В ходе его путешествий в Монголию, Туву, Китай был собран колоссальный материал, в том числе выявлено и записано более 300 памятников устного народного творчества.

Картографические материалы, съёмки и определение координат и высот отдельных пунктов, по существу дали новую картину орографии и гидрографии страны. Отдельные географические объекты нашли правильное отображение на карте. Особенно это касалось системы гор Танну-Ола и верховьев Енисея, Больших озёр (Хирас-Нур и др.), Хангая и Монгольского Алтая. Описания районов Монголии (пустыня Гоби, Хангай и др.), которые Потанин даёт в отчёте после своего третьего путешествия, поражают яркостью и точностью характеристик.

В Петербурге заботу о Г.Н. Потанине взяла на себя семья Владимира Викторовича Лесевича (1837-1905 гг.), известного философа, публициста, общественного деятеля, с которым он познакомился сразу после ссылки.

Внутренний дискомфорт и уныние, обусловленные смертью Александры Викторовны, усилились после получения летом 1894 года известия о смерти Н.М. Ядринцева.

Вид убранства в юрте

Аул Чингиса Валиханова

В апреле 1895 года Потанин две недели провёл в Смоленске, а затем выехал в Омск, а оттуда - в Кокчетавский уезд на родину покойного друга Ч.Ч. Валиханова. Дело в том, что в этом году исполнялось 60 лет со дня рождения казахского учёного и просветителя. По инициативе Григория Николаевича РГО принимает решение о подготовке специального выпуска своих записок с работами юбиляра и Потанина командируют в Степной край. Посетив отца Чокана - султана Чингиса, он получил от последнего ряд рукописей друга и его фотопортрет. Эти материалы вошли в том сочинений Ч.Ч. Валиханова, изданный в 1904 году под редакцией Н.И. Веселовского в записках РГО.

Помимо мемориальной составляющей, поездка преследовала цель сбор фольклорного и этнографического материала в казахских аулах и стойбищах. Потанин собрал ценную информацию о жизни и быте казахов конца 19 века.

В 1897 году Потанин посетил Москву и Париж в поисках материалов для подтверждения своей гипотезы о восточных корнях эпического наследия народов Евразии.

Летом 1899 года он выезжает в Сибирь, где из Читы в сопровождении учителя Агинской улусной школы Ш.Б. Базарова и китайского подданного Лубсына совершил поездку в среднюю часть Большого Хингана.

На обратном пути 6 октября 1899 года в Иркутске в местном отделе РГО Потанин "сделал сообщение о своём последнем путешествии, совершенном им летом в пределы Среднего Хингана, населенного монгольскими племенами, как баргуты, халхасцы, узумучины, хорчены и джаруты. Главная цель экспедиции была фольклор, т. е. изучение преданий, поверий, легенд, сказок, пословиц". Краткий очерк о поездке был опубликован в 1901 году. В этом же году увидел свет краткий отчёт о последнем крупном путешествии в Китай в 1892-1893 годах.

В результате экспедиций 1876-1899 годов были получены обширные сведения по географии до этого мало известных и неизученных областей Центральной Азии, собраны большой гербарий и зоологические коллекции. Им были собраны ценные материалы по культуре, быту и народному творчеству, истории эпоса народов, населяющих Сибирь, Центральную Азию, Китай.

Летом 1901 года Потанин прибыл в Иркутск. В Иркутске его встретили радушно. Потанина вновь избирают правителем дел Восточно-Сибирского отдела РГО. Потанин активно подключился к подготовке и празднованию 50-летнего юбилея отдела РГО, который торжественно отмечался в ноябре 1901 года. 17 ноября в городском театре состоялось торжественное заседание по этому поводу, а на следующий день состоялось собрание отдела. Старейшим членам его - Г.Н. Потанину и М.В. Загоскину была устроена овация. Празднование продолжалось несколько дней.

Встретив новый 1902 год в Иркутске, Григорий Николаевич затем уезжает в Красноярск для подготовки открытия подотдела РГО, состоявшегося в том же 1902 году. В городе Красноярске он пробыл до начала апреля.

В начале мая 1902 года Потанин был уже в Томске. Григорий Николаевич ещё не знал, что его временное пребывание в городе превратится в постоянное, до самой смерти.

После 1865 года Томск существенно изменился: численность его населения удвоилась и составила в 1904 году 67,4 тыс. человек. После открытия университета и технологического института он стал единственным вузовским центром за Уралом. Численность служащих, интеллигенции и студентов увеличилась за 1880-1917 годы почти в 11 раз и составила 7,3 тыс. человек.

Губернский центр в 1897 году аккумулировал 45 % занятых в пределах территориально-административного образования в государственном и общественном управлении, 83 % учёных, писателей и художников, 61 % юристов, 32 % медиков, 23 % учителей. Он был главным центром книгопечатания и книготорговли в регионе. Здесь действовал стационарный театр, большое количество просветительских и благотворительных организаций.

В этот период жизни Г.Н. Потанин участвовал во многих культурно-просветительских мероприятиях Томска, возглавлял совет Общества попечения о начальном образовании, входил в Совет томского Музея прикладных знаний и был его хранителем, организовывал Сибирский студенческий кружок, Томское общество изучения Сибири, литературно-драматическое общество, литературно-артистический кружок, разрабатывал проект создания Томского научно-художественного музея Сибири, активно выступал за создание Сибирской областной думы.

Начавшаяся революция круто изменила образ жизни Г.Н. Потанина. События 9 января 1905 года заставили его забросить все научные дела и с головой уйти в общественно-политическую жизнь.

Вести о событиях "кровавого воскресенья" дошли до Томска 12 января. В этот день местные интеллигенты в Железнодорожном собрании проводили вечер-банкет, "для празднования университетского праздника Татьянина дня - открытия старейшего в России Московского университета". Ему исполнялось 150 лет. В состав организационной комиссии по проведению мероприятия входил и Г. Н. Потанин.

Под давлением толпы был снят контроль на входе, и в помещении собралось вместо 160-ти (количество проданных билетов), по разным сведениям, от 400 до 700 человек.

Председателем собрания был избран Потанин. Председательствующий обратился к присутствующим с краткой вступительной речью, содержание которой по-разному воспроизводится в различных источниках. По крайней мере, сам он на допросе письменно показал: "Содержание моей речи: благодарю за избрание в председатели собрания, в котором должно раздаться свободное слово к моей родной Сибири. Наступил момент, когда русская публицистика получила возможность свободно говорить. После смерти Плеве совершился крутой поворот во внутренней политике, новый Министр дал нам свежего воздуха. Газеты заговорили свободнее, но газеты... недостаточно сильны, чтобы исполнить задачи завоевателя свободы слова; могущественнее для этого обставлены собрания, подобные нашему. Итак, будем завоевывать свободу слова". Здесь же Потанин указывает, что фразу "всякое право мы должны отстаивать силой", не произносил, но сказал: "право не дают, а завоевывают".

Однако либеральный ход вечера был нарушен представителями местного комитета РСДРП Н.Н. Баранским, Н.К. Колобовым и К. Кузнецовым, выступившими с разоблачением либералов, "выпрашивающих частичку свободы" и предложившими резолюцию, призывающую в ответ на кровавую расправу в Петербурге к вооруженному восстанию и политической забастовке.

Несмотря на попытки противодействия со стороны устроителей вечера, резолюция была принята большинством голосов. Тем самым характер мероприятия существенно изменился и "образовалась чисто противоправительственная сходка", в ходе которой выступающие резко осуждали кровавую расправу 9 января, призывали к активным революционным действиям. Всего на вечере, превратившимся в митинг, выступило 13 ораторов.

Митинг 12 января 1905 года в Томске получил всероссийскую огласку, а против его организаторов и ораторов возбуждается дознание. Их, в том числе Потанина, арестовали. После снятия показаний 7 февраля 1905 года его освободили с отдачей "под особый надзор полиции по месту жительства в городе Томске".

Следствие закончилось составлением обвинительного заключения 17 июня 1906 года и дело передали для судебного рассмотрения в Омскую судебную палату. Но после объявления амнистии по политическим преступлениям 21 октября 1905 года оно было прекращено. Тем не менее в досье охранки на Потанина появилась ещё одна запись: "В январе 1905 года Потанин был привлечён к дознанию при Томском ГЖУ в качестве обвиняемого по делу об антиправительственной манифестации, происходившей в Томском железнодорожном собрании. Дознанием было установлено, что Потанин, будучи избран участниками означенной манифестации руководителем прений о мерах борьбы против правительства, произнёс речь, которую закончил призывом отстаивать всякое право силою и оказал противодействие полиции, пытавшейся прекратить манифестацию. Означенное дознание на основании Указа Государя Императора от 21 октября 1905 г. в отношении Потанина было прекращено".

Напуганное размахом революционных выступлений в Сибири, являвшейся в то время непосредственным тылом театра военных действий против Японии, самодержавие попыталось успокоить население обещанием распространить на регион земское положение 1891 года. Был опубликован рескрипт Николая II от 3 апреля 1905 года иркутскому генерал-губернатору графу П.И. Кутайсову о возможности введения земства на восточных окраинах империи.

После опубликования документа в Сибири началась массовая земская кампания. Г.Н. Потанин прочно взял в свои руки руководство этим процессом в Томске. При его участии члены юридического общества при Томском университете подготовили "Проект основных начал положения о земских учреждениях в Сибири". В процессе его составления эсер М.Н. Вознесенский предложил внести в него пункт об областной думе как высшем земском органе в Сибири. В конце апреля проект был рассмотрен на совместном заседании членов ряда обществ - юридического, технического, сельскохозяйственного, попечения о начальном образовании, взаимопомощи учащих и учивших, практических врачей.

5 мая 1905 года проект был обсуждён вторично и утверждён объединённым советом шести названных выше общественных формирований и опубликован в печати. Составители программного документа начали деятельно готовиться к съезду Сибирского областного союза для окончательного принятия документа от имени уже всей Сибири.

Июль 1905 года Потанин провел на Алтае. В Томск он прибыл в конце августа, как раз к открытию съезда Сибирского областного союза, состоявшегося 28-29 августа.

Из имеющихся данных следует, что он, во-первых, обсудил и принял "Основные положения Сибирского областного союза" и, во-вторых, избрал делегатов на предстоящий в сентябре в Москве съезд городских и земских деятелей. Избирается бюро Союза в составе Г.Н. Потанина, А.И. Бычкова, П.В. Вологодского, М.Н. Вознесенского, В.А. Горохова, А.В. Витте, В.А. Караулова, И.Е. Козлова.

"Основные положения Сибирского областного союза" отражали позиции областников, эсеров и либералов по вопросу о характере и рамках земской реформы в Сибири. Делегаты съезда выступили за создание автономного сибирского представительного органа (областной думы). В её ведение предполагалось передать: "а) местное бюджетное право; б) народное образование; в) общественную безопасность; г) местные сообщения и тариф; д) народное здравие; е) распоряжение и владение всеми землями области, составляющими часть государственного фонда с лесами, водами и недрами; ж) определение порядка землепользования в связи с переселенческим вопросом; з) инородческий вопрос". Кроме того в программе Сибирского областного союза провозглашалось необходимость замены "существующего самодержавно-бюрократического режима конституционным, для чего Государственная дума должна превратиться в Учредительное собрание". Только в третьей части "Основных положений" воспроизводится тезис о Сибири как отдельной области и необходимости учреждения здесь областной думы, но это положение предваряет фраза о Сибири как части единой России.

21 сентября Потанину исполнилось 70 лет. Редакции местных газет посвятили ему хвалебные статьи. Учёный совет Томского технологического института им. императора Николая II на своем заседании 21 сентября избрал Григория Николаевича своим почётным членом. В Томск на имя юбиляра шли поздравительные телеграммы.

Сам же Г.Н. Потанин в это время находился в Москве, куда прибыл для участия на съезде земских и городских деятелей (проходил 12-15 сентября).

В период октябрьской всеобщей политической стачки Потанин также находился в Москве, откуда долго не мог выехать из-за остановки движения на железных дорогах.

Распад Сибирского областного союза, начавшийся после опубликования манифеста 17 октября 1905 года, положил конец соглашению эсеров, либералов и собственно областников. По всей стране начался интенсивный процесс образования местных организаций конституционно-демократической партии.

В период отступления первой русской революции Г.Н. Потанин примкнул к либералам в стремлении использовать Государственную думу для решения актуальных вопросов местной жизни.

После окончания революции Григорий Николаевич уходит из большой политики и вновь сосредотачивается на научной и культурно-просветительной деятельности.

Григорий Николаевич Потанин (Томск, 1910-е годы)

Из фондов Томского областного краеведческого музея

Жить на пенсию в 25 рублей в месяц было трудно. Друзья Григория Николаевича "начинают склонять Потанина писать свои воспоминания, дабы, помимо незначительного гонорара за случайные его статьи, печатаемые исключительно в "Сибирской жизни", он мог иметь более определённый заработок". Однако к 1913 году у него настолько из-за катаракты ослабло зрение, что он не мог самостоятельно писать и вынужден был диктовать свои мемуары.

"Воспоминания" Г.Н. Потанина публиковались в "Сибирской жизни" с 1913 по 1916 годы. Всего увидело свет свыше 60 фрагментов, сведённых уже 80-е гг. ХХ века Н.Н. Яновским воедино в двух томах "Литературного наследства Сибири".

В 1911 году Потанин женился на жительнице Барнаула, поэтессе Марии Георгиевне Васильевой (1863-1943 гг.), с которой после смерти первой жены он вёл многолетнюю романтическую переписку.

Произошло это в Барнауле и после венчания супруги отправились в Горный Алтай. Брак, впрочем, был своеобразным. Каждый из супругов занимался своим делом, иногда Мария Георгиевна выступала в роли личного секретаря.

В 1917 году они развелись, и Васильева уехала на родину в Барнаул.

Члены редакции «Сибирской жизни» А.А. Адрианов (сидит в центре),

Г.Н. Потанин (сидит справа) и его жена М.Г. Васильева-Потанина

В бытность свою в Томске Г.Н. Потанин совершил только одну научную поездку за пределы губернии. Летом 1913 года со студентом-казахом технологического института А.А. Ермековым, сестрами Ворониными - Антониной и Екатериной он собирал казахский фольклор в районе Каракаралинска на реке Токрау, где его прозвали "аксакал с красивой душой".

О результатах поездки Григорий Николаевич сообщил на общем собрании Западно-Сибирского отдела РГО в Омске 10 февраля 1914 года.

80-летний юбилей Потанина (21 сентября 1915 года) вылился в значимое общесибирское мероприятие. Практически все местные газеты посвятили юбиляру целые развороты и статьи. В ряде городов (Омск, Новониколаевск, Томск) местные городские думы приняли решение о переименовании улиц в Потанинские и направили в Томск на торжества свои делегации.

Омская городская дума и управа в памятном адресе обращался к имениннику: "Вам - первому гражданину Сибири, открывшему миру духовную и экономическую мощь страны изгнания. Вам - потерпевшему в борьбе за лучшие идеалы человечества, научившему ряд поколений любить суровую страну - нежной любовью детей; Вам - поборнику свободы и знаний и лучшего общественного устройства Сибири, общественное управление города Омска приносит привет в день восьмидесятилетней годовщины Вашего рождения".

В его адрес поступило более 500 памятных адресов и несколько сотен писем и телеграмм. Поздравления прислали А.М. Горький, В.Я. Шишков, В.Г. Короленко, редакции журналов "Русское богатство", "Голос минувшего", "Современник".

Был выпущен ряд брошюр и юбилейных сборников с описанием жизненного пути Потанина, переизданы его отдельные публикации.

Апогеем празднеств стало торжественное заседание в зале городского общественного собрания Томска 21 сентября 1915 года. На нём с докладами о научной деятельности юбиляра выступили профессора А.В. Горбунов, М.А. Усов, М.Н. Сперанский.

В нижнем ряду - А.А. Адрианов (сидит слева), Г.Н. Потанин (сидит справа) и его жена М.Г. Васильева-Потанина (сидит посередине)

Февральская революция 1917 года застала Г.Н. Потанина в разгар работы над воспоминаниями.

За 1917-1919 годы у Потанина всего 19 публикаций, в том числе имеющих мемориальный характер (воспоминания, посвященные юбилеям известных лиц) - 5, научных - 2, остальные 12 написаны исключительно на злобу дня и увидели свет в редактируемой А.В. Адриановым газете "Сибирская жизнь".

А.В. Адрианов в кругу семьи

Слева Г.Н. Потанин

Несмотря на свою формальную и фактическую отстранённость от реальных политических процессов в глазах руководителей и участников антибольшевистского движения первой половины 1918 года Г.Н. Потанин оставался наиболее авторитетным лидером в Сибири.

26 марта 1918 года от имени своих друзей он обратился с воззванием "К населению Сибири", напечатанному в газетах и распространявшемуся в виде листовок. Он предупреждает, что "Сибирь в опасности. С востока в её пределы вступают иностранные войска, они могут сказаться нашими союзниками, но могут также отнестись к нашим общественным интересам совершенно своекорыстно; это будет зависеть от того, как сибирское общество проявит себя в этот роковой момент". А проявить себя можно только одним образом: "Мы должны громко заявить своё право на самоопределение и сказать, что мы хотим сами быть хозяевами своей страны. Мы должны употребить все средства, чтобы заявить это как всем нашим врагам, так и друзьям, как противникам нашего областного самоуправления, так и сторонникам областной автономии".

Г.Н. Потанин среди белогвардейцев

(Томск, 1918-1919 годы)

Из фондов Томского областного краеведческого музея

В апреле 1918 года в Томске нелегально появился эмиссар Л.Г. Корнилова генерал В.Е. Флуг, который должен был установить контакт с лидером сибирской контрреволюции Потаниным. Свои впечатления он изложил следующим образом: "Г.Н. Потанин, которого я посетил в первый же день пребывания в Томске, оказался дряхлым старцем, со слабыми остатками зрения и слуха, живущим в крайне тяжёлых материальных условиях. Письмо Л.Г. Корнилова, которое я ему привёз, мне пришлось самому прочитать Григорию Николаевичу вслух, после чего он, заявив, что от старости уже не принимает личного участия в политике, пригласил своего соседа А.Н. Гаттенбергера, рекомендовав мне последнего как общественного деятеля и вполне доверенное лицо, замещающее его в кружке, названном его именем".

Потанин одобрил свержение советской власти летом 1918 года в Сибири. "Большевики дали Сибири суровый урок, - заявил он. - Мы плохо сделаем, если им не воспользуемся".

Он выступил с идеей формирования правительства по принципу личной авторитетности и деловых качеств.

«Сибирский дедушка» Г.Н. Потанин и «бабушка русской революции» Е.К. Брешко-Брешковская, 1918 г.

(из фондов Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника)

Временное Сибирское правительство проявило максимум показанного уважения к сибирской "гордости". Потанину была назначена персональная пенсия, а командующий Сибирской армией генерал А.Н. Гришин-Алмазов 12 июля 1918 года издал специальный приказ, в котором передал войскам привет и пожелание боевых успехов от идеологов областничества, от Потанина и, в свою очередь, пожелал ему "сил и здоровья для работы на счастье и славу дорогой ему Сибири".

Со второй половины 1918 года публикации Потанина перестали появляться. Закономерно встаёт вопрос, насколько объективно и здраво мог судить Г.Н. Потанин о происходящих событиях из-за своего окружения и в силу старческой дряхлости? Нельзя забывать, что в 1919 году ему исполнилось 84 года. По свидетельству современников, на различных собраниях он большей частью дремал, очень редко выступал, сам признавался, что тяжело заниматься практической работой. В начале и летом 1919 года он переболел пневмонией, а в ноябре произошло кровоизлияние в мозг.

Естественно, в создавшейся ситуации могло быть использование имени и авторитета Потанина без его ведома. На данное обстоятельство намекали члены Временного сибирского областного совета ещё в начале января 1918 года. Об этом же сообщали А.В. Адрианов, В.А. Обручев. Против этого выступал В.Я. Шишков, который в письме к В.И. Анучину от 20 марта 1918 года подчеркивал: "Встречаетесь ли с дорогим, светлым Григорием Николаевичем? Ради Бога, зачем его путать в политику? Зачем трепать и распинать доброе его имя?".

Видный большевистский функционер В.Д. Вегман уже после смерти Потанина написал большую статью в газете "Советская Сибирь", которая начиналась с заявления: "Он [Потанин] ушёл в могилу, заклеймённый как ревностный защитник Колчака и его режима. В действительности же этот приговор над Потаниным требует основательного пересмотра". И далее он связал все контрреволюционные акции, в которых использовалось имя Г.Н. Потанина с деятельностью "потанинского кружка": "Они приписывали Потанину такие "мнения" и "заявления", которых он никому никогда не высказывал, ибо физически был не в состоянии это сделать, так как не знал, что творится вокруг него. Они печатали за его подписями статьи, которых он никогда не писал и с содержанием которых не был даже знаком".

Потанин скончался 30 июня 1920 года в клинике Томского университета. Отпевание Григория Николаевича Потанина состоялось 3 июля 1920 года в Троицком кафедральном соборе, и оттуда похоронная процессия под тёплым летним дождём направилась на кладбище Иоанно-Предтеченского женского монастыря, где и похоронили учёного.

Могила Г.Н. Потанина на кладбище женского монастыря (Томск, 1926 год)

Из фондов Томского областного краеведческого музея

Но это кладбище не стало последним местом пребывания останков Г.Н. Потанина. В 1930-е годы захоронения на кладбище прекратились, и оно постепенно пришло в запустение. После Великой Отечественной войны монастырь и кладбище пошли под снос и захоронения не сохранились. Почти через четверть века, в 1954 году томский геолог и краевед Д.П. Славнин, обеспокоенный планируемой застройкой территории бывшего кладбища, написал письмо академику Владимиру Обручеву, члену последней Тибетской экспедиции Потанина, а также в редакцию «Литературной газеты». Академия наук в ответ на запрос газеты направила Омскому облисполкому письмо с просьбой перенести прах учёного в другое место. Разрешение перезахоронить было получено в 1956 году, и тогда же останки Григория Потанина были перенесены в Университетскую рощу ТГУ.

25 июня 1958 года над новой могилой на мраморном постаменте был установлен отлитый из чугуна бюст Г.Н. Потанина, автор памятника - известный томский скульптор С.И. Данилин.

Именем учёного и общественного деятеля Г.Н. Потанина названы: - Хребет в одной из горных систем западного Китая - в Наньшане. - Самый крупный ледник в горном узле Таван-Богдо-Ула на Алтае (1905 год). - Астероид № 9915, первоначальное обозначение: 1977 RD2 (1977 год).

- Улицы в сибирских городах России.

- Монотипный род цветковых растений семейства Розовые (Rosaceae) Потаниния (Potaninia Maxim.) и единственный его вид - Потаниния монгольская (Potaninia mongolica), распространённый в Монголии и Китае (1881 год).