Миллионка во Владивостоке

 

 

Миллионка — китайский квартал, существовавший во Владивостоке в конце XIX - первой половине XX века.

 

Сейчас этот район, ограниченный улицами Пограничной, Семёновской, Адмирала Фокина, Алеутской (иногда в границы Миллионки включают и другие близлежащие улицы), находится в историческом центре Владивостока.

 

Миллионка включает в себя несколько старых кварталов, построенных в конце XIX - начале ХХ века из красного кирпича. Здания расположены запутанными лабиринтами, отличаются характерными арками, подворотнями, балконами, ажурными решётками, дворами-колодцами и тупиками.

 

В 1860 году во Владивостоке имелось две фанзы (тип традиционного жилища, распространённый в Китае, Корее и на Дальнем Востоке России у коренных народов) постоянно проживающих китайцев.

 

Манзы — китайское население Уссурийского края во второй половине XIX - начале XX веков. 

Понятие «манза» в первую очередь означало оседлых китайцев, постоянно проживавших в крае на момент его присоединения к России, в широком смысле — всех уссурийских китайцев, включая сезонных отходников из соседней Маньчжурии и трудовых мигрантов, прибывавших морским путём из Шаньдуна (провинция на востоке Китая).

 

В 1867 году насчитывалось уже до 20 манзовских жилищ.

 

Перенос во Владивосток управления главного командира портов Восточного океана (1871 год) и выделение города в отдельное военное губернаторство (1880 год) способствовали бурному росту его населения, в том числе и китайского. 

Однако синофобия русского населения и властей приводила к тому, что раз за разом поднимался вопрос об выселении китайцев в отдельные кварталы.

 

В сентябре 1875 года в связи с планами строительства нового городского рынка общественный староста М.К. Фёдоров впервые поднял перед администрацией Приморской области вопрос о выселении части китайцев в район Семёновского покоса (у пересечения Пограничной и Семёновской улиц).

 

Внутри фанзы (самодельная хибарка из переплетённых прутьев, обмазанных глиной) был очаг, а крыша делалась из сена, поэтому такое жилище особенно подвержено возгораниям. 

Миллионка за всё время своего существования горела много раз. Пожары, порой весьма масштабные, иногда уничтожали весь Семёновский покос вместе с его базарными лавками. 

Но «чайна-таун» возрождался вновь и вновь.

 

В 1884 году численность владивостокских китайцев составляла 3909 человек. В этом году городской управой был выработан проект выселения китайцев в особый квартал на свободных городских участках, были утверждены условия сдачи в аренду участков в китайском квартале. Из-за сопротивления китайцев проект провалился. 

Вслед за этим по инициативе приамурского генерал-губернатора Андрея Корфа была создана комиссия для регулирования проживания китайцев в городах Приамурского края. Она решила запретить китайцам приобретать недвижимость в городской черте. Комиссия выработала правила, которые в 1886 году были утверждены генерал-губернатором, однако за неимением желающих взять на себя застройку китайских кварталов планы остались нереализованными. 

 

В 1886-1896 годах городские власти смогли выселить из городского центра лишь небольшую часть китайцев, которые переселились в Куперовскую падь (северная часть города).

 

Подобные проекты выселения китайцев существовали и в других городах Приамурского генерал-губернаторства: Никольске-Уссурийском, Благовещенске, Хабаровске и Николаевске-на-Амуре. 

 

В 1897 году численность владивостокских китайцев составляла 5580 человек. 

Китайское население тяготело к Семёновскому ковшу (современная Спортивная гавань), где приставали каботажные джонки и действовал китайский базар. 

На прилегающих улицах в последние годы XIX века развернулось строительство жилых домов, предназначенных для сдачи китайцам. Участки, принадлежавшие российским подданным, застраивались как самими землевладельцами, так и китайскими купцами, получавшими их в долгосрочную аренду.

Манзы селились теперь в домах, принадлежащих разным владельцам. 

 

С постройкой многоэтажных домов, в большинстве сохранившихся до сих пор, в быту их обитателей мало что переменилось. В июле 1897 года газета «Владивосток» писала: 

 

«Хотя наш „Семёновский покос“ за последние годы и сделался совершенно неузнаваем по наружному виду, но внутреннее его содержание изменилось к лучшему немного. В громадных каменных домах, заменивших грязные мазанки-фанзы, ютится ещё больше рабочего люда — китайцев, чем помещалось на том же пространстве в фанзах. Владельцы таких домов извлекают из них сотни рублей дохода в месяц».  

 

Действительно, даже элементарные ночлежки приносили их владельцам значительную прибыль, не говоря уж о публичных и игорных домах, забегаловках и опиекурильнях, как правило существовавших нелегально.

 

 

Понятно, что Миллионка обладала особой притягательностью для обычных жителей города. Туда за развлечениями захаживали русские и иностранные моряки, любопытные обыватели, нижние армейские чины и даже офицеры — последние были находкой для иностранных шпионов. 

 

Многих привлекали и низкие цены: никого не смущало, что пельмени могут быть «с котятиной», а товар — фальсификатом. 

Между тем все знали, например, что купец Чи Фу Цай, имевший лавки в этом районе, был местным «королём мошенничества». 

«В его магазинах в числе нескольких весов новейшей конструкции есть весьма сомнительной верности, например с дробью; есть и гири, имеющие внутри другой, лёгкий металл…» — вспоминал современник. 

Чай «высшего сорта» готовился так: брали уже заваренный, сушили и, смешивая со свежим, снова упаковывали.

 

 

Выглядела Миллионка колоритно и жутковато: разномастные здания из красного кирпича, опоясанные подвесными галереями, стояли буквально вплотную друг к другу. Проходные дворы, воздушные мостки-переходы, огромные подвалы и подземные ходы позволяли войти в одном месте и выйти совершенно в другом, а в случае опасности вообще не показываться вне Миллионки неделями и месяцами. 

Здесь было всё, что нужно для жизни: харчевни, лавочки, бани, прачечные, парикмахерские; уличные портные, спекулянты и целители; можно было купить фальшивый паспорт, убить время за азартными играми, потратить деньги на дом терпимости или на опиум, даже посетить китайский театр. При этом Миллионка жила ещё и своей, скрытой от посторонних глаз жизнью. 

Но главной её особенностью, наверное, был… запах. В нём, по словам современников, перемешивались своеобразные ароматы китайской кухни, пар из дверей пельменных, вонь от выгребных ям и гниющих куч отбросов, просто выброшенных на улицу; вдруг накатывала резкая волна раскалённого соевого масла и поджаренного кунжута, сменявшаяся рыбным духом. И ещё непрестанный шум, буквально оглушающий зашедших сюда: выкрики торговцев и зазывал, бормотание предсказателей судьбы, звуки барабанов и дудочек, взрывы петард, хохот людей, обступивших фокусников, обычный разговор китайцев, больше похожий на ссору или выяснение отношений. 

Есть и письменные описания этой экзотики, например в газете «Дальний Восток» (1902 год):

 

«На углу Пекинской и Корейской улиц имеется дом… это Ново-Московская гостиница… Вот одна из комнат — она тесная и грязная и напоминает сорный ящик, в котором живет 4−5 человек. В подвале дома ютятся 8 человек. Эта берлога не имеет доступа свежего воздуха и света. От этой деревянной гостиницы, существующей два десятка лет, один шаг к каменному манзовскому сооружению, где ютятся обитатели в три яруса. В каждой из пяти комнат идет банковка ("банковками" называли игорные дома) и курят опий, здесь скапливается от 80 до 120 человек. В них обилие клопов. Рядом китайский пивоваренный завод, распространяющий аромат от отбросов, гниющих тут же. Жидкость от них подтекает в ледник, окружённый уборными. Вонь, грязь и нагромождение мусора». 

 

Обитатели игорного притона играют в «Сян-чи»:

Понятно, что для хунхузов — китайских бандитов, в то время особенно расплодившихся, — лабиринты Миллионки были идеальным убежищем, а также местом сбыта всего награбленного. «Славные» имена многих хунхузских вожаков были известны если не всем, то китайскому населению - точно. На границе Маньчжурии и Уссурийского края действовали шайки Ян Юлина, носившего прозвище Шисы Яньван — «14-й владыка ада», Чжан Байма (Белый Конь), Чжан Цзолиня (Мукденский тигр, позже — Старый маршал), Чжан Цзучана (Фокусник, позже Генерал Собачье Мясо) и многих других. 

Хунхузы целыми отрядами с лёгкостью пересекали границу, а их главари вполне могли «по делам» появиться и во Владивостоке, не опасаясь разоблачения. Ведь для русских все китайцы на одно лицо.

 

Хунхузы, приговорённые к смертной казни:

История золотого клада китайских разбойников, якобы запрятанного в трущобах Миллионки, стала легендарной. Считается, что золото, добытое хунхузами в разных уголках края, свозилось во Владивосток. Отступая под натиском русских войск во время так называемой «манзовской войны» (1868 год), бандиты часть увезли с собой в Китай, а оставшееся запрятали до лучших времён в недрах Миллионки. 

Существовала, переходя из рук в руки, хунхузская карта с указанием тайника, которую в 1882 году на острове Русском нашёл некий казак. По каким-то причинам он сам ею не воспользовался, а продал владивостокскому купцу, по фамилии Вишняк. Но тот тоже не спешил (или опасался) изымать золото из тайника, и о карте прослышали «новые» хунхузы, которые считали добычу прош

лых лет своей. 

В 1907 году хунхузский главарь Чжан Цзолинь с группой своих подручных прибыл из Китая во Владивосток, имея твёрдое намерение найти клад.  

Чжан Цзолинь родился в 1875 году в провинции Ляонин, рано остался сиротой и стал бандитом, но с 1902 года перешёл на сторону правительства Китая и был назначен командиром кавалерийского отряда (в принципе — те же хунхузы, только государственные). 

В этот период он и нашёл время посетить Владивосток. Здесь его встретил названный брат, местный китайский бандит — Чжан Цзучан, выходец из Шаньдуня. В 1899 году, в возрасте 18 лет, он появился в Маньчжурии, где вступил в отряд хунхузов и возглавил его. Через пару лет Чжан перебрался во Владивосток, где быстро сделал карьеру: был частным сыщиком при обществе китайских купцов, заодно поддерживая связи с местной полицией; кроме того, он «курировал» публичные дома, опиекурильни и игорные притоны. Вскоре Чжан Цзучан стал одним из руководителей китайского криминалитета Владивостока.

Оба Чжана пришли в гости к Вишняку и предложили за карту 5 тысяч рублей. Вишняк продал её, но тут возник ещё один «кладоискатель» — уголовник Павел Хундахадзе (он же Мжавия, или Грузин). Заявившись к Вишняку, люди Грузина под пытками узнали от него о покупателях; в этот момент китайцы находились во Владивостоке, но кладом пока не завладели. 

Дело продолжилось несколькими безрезультатными перестрелками в переулках, домах и подвалах Миллионки между местными хунхузами, приезжими хунхузами и русско-грузинской бандой. 

В криминальную историю вмешалась полиция и Грузин был арестован. Чжан Цзолинь скрылся по ту сторону русско-китайской границы и снова занялся привычным делом — разбоем. А вот Чжан Цзучан даже и не подумал прятаться: против него не было улик. 

Раздобыли Чжаны карту или нет на самом деле — так и осталось неизвестно. Судя по всему, клад (если он вообще был) остался где-то в недрах Миллионки (и некоторые граждане ищут его до сих пор…).

 

Интересно, что Чжан Цзолинь стал китайским маршалом, а в 1926 году — генералиссимусом сухопутных и морских сил Китайской Республики. Но в июне 1928 года его штабной вагон был взорван японцами. 

Чжан Цзучан в 1911 году вернулся в Китай и поступил на службу именно к Чжан Цзолиню. С 1922 года Чжан Цзучан — комиссар обороны района Нингута-Суйфэнь. В это время он и получил прозвище Генерал Собачье Мясо — из-за любви к игре «пай гоу», которую в народе называли «бросание собачьего мяса». Позже, в 1925 году, когда он занимал должность губернатора провинции Шаньдун, Цзучана звали «Три Понятия-Не-Имею»: он не знал, сколько у него денег, наложниц и солдат. В сентябре 1932 года убийца из мести за отца заколол Чжан Цзучана на вокзале города Цзинань. Вот так оборвалась жизнь самого известного из обитателей Миллионки. 

 

Вид на Семёновский ковш во Владивостоке с Тигровой сопки, начало XX века:

 

23 марта (5 апреля) 1906 года вышло постановление Владивостокской городской думы об отводе во Владивостоке отдельных кварталов для проживания китайского и корейского населения. Согласно нему было издано постановление № 20034 военного губернатора Приморской области. Несмотря на это, китайский квартал во Владивостоке тогда не был создан. Дело в том, что китайский квартал предполагалось разместить в северной части города, за Куперовской падью. Это решение вызвало противодействие коменданта Владивостокской крепости. Последний объяснял свою позицию наличием в этом районе военных объектов, видами командования крепости на землю, а также опасностью шпионажа со стороны водворяемых иностранцев.

 

В 1910 году в китайских кварталах проживало свыше 50 тысяч китайцев. Увеличению численности китайцев способствовала незаменимость их труда для экономики города и края.  

 

Гнездо криминала Миллионка продолжала будоражить обывателей Владивостока криминальными новостями. Практически ежедневно в её закоулках находили безвестные трупы или отрезанные головы, причём нужные полиции показания никто не давал. Взамен закрытых властями «банковок» и домов терпимости тут же открывались новые. Арестованные китайцы выкупались и даже подменялись на других прямо в кутузке. 

Регулярно проводившиеся облавы с участием воинских отрядов были практически безрезультатными. Газеты сообщали о случае, когда городового, обнаружившего под сценой китайского театра четыре винтовки и 200 патронов, китайцы угостили лимонадом, и он тут же умер. Оказалось, что напиток был отравлен атропином. Виновных, как водится, не нашли.

В 1910 году во Владивостоке намечался «процесс века»: пытались судить полицмейстера города, двух его помощников, китайца-переводчика и группу нижних чинов полиции. Практически все из них, кроме главного начальника, признали, что в городе существовала сеть взяток, позволяющая спокойно существовать китайским «банковкам» и «домам благоденствия» с выпивкой и наложницами, но… реально осудили (с последующим помилованием) только одного из помощников полицмейстера, а наивного китайца, давшего откровенные показания, приговорили к каторжным работам, обвинив его в клевете на начальство. 

Миллионка жила своей жизнью, в которой ежедневно происходили «разборки», звучали выстрелы. Кто-то проигрывал всё, что имел, в карты; кто-то забавлялся с китайскими и японскими «мадам», а кто-то лежал в забытьи наркотического тумана. Проникнуть в её тайны постороннему человеку было практически невозможно, так как криминалитет пользовался собственным языком, а также скрытыми опознавательными знаками. Невинные на вид жесты вроде особым образом сложенных рук, фигур из пальцев, прикосновений к глазам или губам, почёсывания носа или уха на самом деле означали многое: опасность, ложное сообщение, даже приказ убить человека.

 

Один из притонов опиекурения:

Выселение китайцев в восточные районы Владивостока началось в 1913 году, шло медленно и сопровождалось многочисленными конфликтами военных и гражданских властей.

К концу 1910-х годов большинство владивостокских китайцев проживало в кварталах, ограниченных с запада Семёновским базаром и берегом Амурского залива, с юга — Светланской улицей, с востока — Алеутской улицей, а с севера — линией, проходившей от городской скотобойни (в районе современного спорткомплекса «Олимпийский») вдоль Последней улицы (современная улица Уткинская). Эта часть Владивостока была известна, как большая и малая Миллионка.

 

Так возникла Миллионка, названная от вроде бы «миллиона» китайцев, находящих здесь пристанище. Кроме китайцев, там проживали корейцы, японцы, евреи, представители кавказских народов, греки и другие.

 

Накануне революции 1917 года Миллионка фактически представляла собой город в городе.

Её обитатели могли годами не посещать европейскую часть города, так как все необходимое для жизни и досуга имелось в наличии в самой Миллионке. 

Многочисленные проулки, проходные дворы и деревянные галереи, переброшенные над улицами, позволяли знающему человеку быстро пересекать целые кварталы.

 

Кроме того, Миллионка являлась штаб-квартирой китайских объединений профессионального, делового и политического характера. В доме китайца Цая на Алеутской улице располагалось Главное владивостокское китайское торговое общество, имевшее филиалы в Никольске-Уссурийском, Спасске, Камень-Рыболове, Имане и Хабаровске. Председателем общества был богатый торговец Ма Шомо, владелец магазина и фирмы «Тунсунь». 

 

На Семёновской улице сохранилось здание бани, принадлежавшее греку Герасиму Антипасу. В городе её называли «Дом с лирой», поскольку именно изображение лиры украшало фасад дома. Баня Антипаса слыла «общественным центром» Владивостока, где можно было не только помыться, но и полюбоваться настоящими восточными танцами.

Несколькими банями в городе владел Даниил Амарандос, тоже грек, но турецкий подданный. А вот некий Туллиатос занимался поставками спирта, в том числе контрабандными. 

 

 

Жили в Миллионке и японцы, но в основном в северной части, обособленно от других. На самом деле все кварталы Миллионки буквально кишели японцами, особенно перед русско-японской войной — эпоху активного шпионажа в отношении российского флота и армейских частей, дислоцированных во Владивостоке. Считается, что японские резиденты не только выведывали наши секреты, но даже пытались корректировать огонь с кораблей своей флотилии по Владивостоку. В кварталах Миллионки полиция нередко задерживала шпионов-японцев, которые выдавали себя за китайцев, приклеивая к волосам косы.

 

Японки на улице Семёновской:

Вообще участками в районе Миллионки владели самые разные лица: китайцы, русские, японцы и другие; нередко наделы переходили из рук в руки. 

Так, американец Карл Генри Купер, один из первых жителей Владивостока, в своё время приобрёл большие городские площади, в том числе и в кварталах Миллионки, а позже часть владений перепродал японской фирме «Д. Сугиура». 

Женой Купера была китаянка Мэри, в фанзе которой на границе Миллионки обосновался первый во Владивостоке театр. Позже фанза была снесена, и на её месте выстроено другое здание — театр-кабаре «Лотос» в стиле «ориентальный модерн». 

 

Известна ещё одна история с кладом — «золото Колчака».

Как известно, золотой запас Российской империи совершил путешествие по Транссибу до Владивостока, постепенно убывая по дороге. Потом часть его попала в Японию, а какое-то количество, как считается, осталось здесь (по легенде — именно в подвалах или стенах домов Миллионки). 

Обычно рассказывается о двух белогвардейских офицерах, якобы сумевших похитить золотые слитки, но погибших в перестрелке с выследившими их контрразведчиками. 

По некоторым данным в 1920 годах Владивосток ещё раз посетил Чжан Цзучан, охотясь теперь за «золотом Колчака». Так это или нет, но подвалы, чердаки и подземные ходы Миллионки по-прежнему привлекают к себе искателей тайника, надеющихся на случайную удачу. 

"Король Миллионки":

Миллионка пережила революцию, Гражданскую войну и интервенцию. При этом большинство китайских домовладельцев уехало в Маньчжурию, оставив недвижимость на попечение доверенных лиц. 

 

Двор одного из домов Миллионки, 1920-е годы:

Свёртывание НЭПа вызвало постепенное сокращение численности китайского населения города. Если в 1926 году во Владивостокском округе насчитывалось 43,5 тысяч китайцев, то в 1929 году их число сократилось до 32,6 тысяч, а в 1932 году — до 16,6 тысяч человек.

 

 

Советские власти считали китайцев политически неблагонадёжными. В середине 1930-х годов было принято решение о насильственной ликвидации Миллионки, которую Приморское оперуправления НКВД СССР также считало центром японского шпионажа.

17 апреля 1936 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление, гласившее:

 

«…ликвидировать „Миллионку“ малыми порциями под тем или иным соусом в течение 4-5 месяцев, то есть к осени сего года». 

 

Объектом первых акций НКВД в мае 1936 года стали дом № 2 по Батарейной улице и № 5 по Пекинской улице (современная Адмирала Фокина). По итогам операции жители домов были задержаны, а сами дома переданы горадминистрации для последующей сдачи в аренду или использования советскими учреждениями. 

 

Первая акция НКВД вызвала многочисленные жалобы китайцев и протесты посольства Китайской Республики в Москве. В связи с этим вопрос о ликвидации китайского квартала 17 июня 1936 года вновь рассматривался на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), которое рекомендовало органам госбезопасности соблюдать осторожность. 

В дальнейшем отмечались случаи, когда сотрудники НКВД, допустившие превышение полномочий в отношении китайцев, подвергались взысканиям. Всех обитателей ликвидируемой Миллионки, находившихся во Владивостоке на законных основаниях, было предписано обеспечить жилплощадью. 

Сроки ликвидации китайского квартала были оставлены без изменений.

Дом Ли Ки Зина (Уткинская улица 8) — один из первых адресов Миллионки, ликвидированных в 1936 году:

Image - https://ru.wikipedia.org

 

В декабре 1936 года руководитель Управления НКВД по Дальневосточному краю Яков Визель информировал секретаря Приморского областного комитета ВКП(б): 

 

«На сегодня ни большой, ни малой „Миллионок“ не существует. Все эти дома к данному времени в большей части отремонтированы и заняты служащими и рабочими организаций, арендовавших дома… За время с 1 января по 1 декабря 1936 года выехали в Китай 4202 чел., в том числе до 1 мая — 672 чел. и с 1 мая, то есть с начала проведения опермероприятий по „Миллионке“, — 3682 чел.» 

 

Таким Миллионка прекратила своё существование, однако большое число китайцев, ранее населявших её дома, в течение нескольких последующих лет ещё продолжали проживать в других районах Владивостока и в окрестностях города. 

Вытеснение китайцев из Приморья завершилось в 1938 году депортацией последних 11000 человек в Синьцзян, внутренние районы Дальневосточного Края и Казахстан.

В настоящее время кварталы владивостокской Миллионки сохранились в той же конфигурации, что и были в начале XX века, с учётом постепенного разрушения в ходе эксплуатации.

 

Images - https://ethno-polis.ru