Женьшень обыкновенный (Panax ginseng)

Image - https://www.plantarium.ru

Женьшень обыкновенный (Panax ginseng) принадлежит семейству Аралиевые (Araliaceae).

Реликтовое растение, произраставшее ещё в третичный период.

Ареал - Китай (провинции Хэйлунцзян (восточная часть), Цзилинь (восточная часть), Ляонин (восточная часть); культивируется в провинциях Хэбэй и Шаньси), северная часть Корейского полуострова, Россия.

В диком виде в странах Азии сохранился только в Китае в пограничной с Приморьем полосе.

В России встречается только в Приморском крае, в Еврейской автономной области и на юге Хабаровского края. В Приморском крае вид распространён во всех центральных районах, а также в Спасском, Кировском, Хасанском и Надеждинском районах.

Ареал женьшеня обыкновенного в Приморском крае:

Вид Panax ginseng описан в 1842 году русским ботаником Карлом Антоновичем фон Мейером 

(нем. Carl Anton von Meyer, 1795-1855 гг.).

Название рода Panax ("всеисцеляющее средство", "панацея", "всё лекарство", растение, исцеляющее все болезни) происходит от греческих слов παν (pan) - "всё", "весь", придаёт словам значение всеобщности, всеохватности (все, всё); ακος (acos) - "лечебное средство", "средство для достижения", "способ устранения".

Англоязычные народные названия - Asian ginseng, Chinese ginseng, Korean ginseng.

Китайское народное название - 人参 (ren shen, "жэнь шэнь"). Название связано с тем, что некоторые корни растения напоминают человеческую фигуру. "Жень" на языке китайцев означает "человек", а "шень" - "корень".

Народные названия - корень-человек, корень жизни.

Синонимы:

- Aralia ginseng (C.A.Mey.) Baill. (1879)

- Aralia quinquefolia var. ginseng (C.A.Mey.) Anon. (1886)

- Panax ginseng C.A.Mey. (1842) - женьшень обыкновенный

- Panax quinquefolius var. ginseng (C.A.Mey.) Regel & Maack (1861)

- Panax schin-seng var. coraiensis T.Nees (1833)

- Panax verus Oken (1841)

Многолетнее травянистое растение до 70 см высотой.

Стебель зелёный, одиночный (очень редко бывает 2-3 стебля), простой, тонкий, 30-70 см высотой, часто довольно глубокоребристый, у основания 2,5-6 мм в диаметре, голый, около верхушки несущий мутовку из 2-5 (6) пятипальчатосложных листьев, между которыми как продолжение стебля выходит цветонос. 

Корень стержневой, до 25 см длиной, ароматический, мясистый, кольчато-морщинистый, со сравнительно короткой цилиндрической продолговатой верхней частью, разветвляющейся на конце на 2-6 веретеновидных, утолщённых и в свою очередь ветвящихся корешков, придающих ему нередко причудливую форму; у взрослого растения до 1,5-2,5 см в диаметре.

В верхней части корня бывает корневище (корневая шейка). Корневище обычно тонкое, не более 1,5 см в диаметре, длиной 10 и более сантиметров, с чётко выраженными, расположенными по спирали рубцами, являющимися следами ежегодно опадающих надземных побегов. От корневища нередко отходят придаточные корни, некоторые из них (у старых экземпляров) превращаются в утолщённые запасающие корни. У взрослых особей на апикальном конце (на верхушке) корневища формируется зимующая почка, в которой закладывается будущий надземный побег и зачаточное соцветие.

Ежегодно корень сокращается и втягивает в почву подрастающее корневище, вследствие чего сам корень прячется в землю и постепенно приобретает наклонное, а затем и горизонтальное положение. 

Разветвляясь, корни женьшеня могут приобретать совершенно удивительные формы, часто напоминая человека с вытянутой шейкой, толстеньким телом и более тонкими ручками и ножками.

По рубцам, остающимся на корневище после ежегодного отмирания стебля, можно определить возраст растения. 

Самые крупные из найденных дикорастущих корней, массой около 300-400 г, могут быть старше многих окружающих женьшень древесных пород, имея возраст до 200 и более лет. 

Долгая жизнь женьшеня связана с удивительной способностью его корня и корневища при сильных повреждениях впадать в «спячку», которая может продолжаться годы и даже несколько десятков лет.

Очень тонкий и нежный стебель весьма чувствителен, он легко повреждается, а сам корень способен как бы впадать в длительную спячку, или, как говорили его искатели, «уходить в землю». Такая «спячка» наступает обычно после повреждения стебля, причинённого либо порывом ветра, либо упавшей веткой, либо неосторожным зверем. Оставшиеся в земле корень с корневищем способны «проспать» до 20 и больше лет, а затем, видимо, с наступлением благоприятных условий, они как ни в чём не бывало снова трогаются в рост.

Листья в числе 2-5 (до 6-7), расположены мутовчато.

Листья пальчатосложные, из 5 листочков, длинночерешковые. Листочки с черешочками 1-3,5 см длиной, овальные, продолговатые, яйцевидные, обратнояйцевидные или обратноланцетные, остроконечные, с клиновидным основанием, по краю мелкопильчатые, с обеих сторон голые или лишь по жилкам сверху с единичными щетинковидными волосками; верхние (средние) листочки 9-15 см длиной и 4-6 см шириной, нижние листочки гораздо мельче верхних (в 2,5-3,5 раза меньше).

Черешки листьев 6-8 см длиной.

Images - https://dostojanie.ru

Цветонос тонкий, 7-25 см длиной, обычно простой, с одним верхушечным соцветием зонтиком, реже в нижней части (в пазухах листьев мутовки) - с 1-3 короткими (чаще у культивируемых и редко - у дикорастущих растений) веточками, несущими более мелкие зонтики. Иногда под конечным (верхушечным) зонтиком на цветоносе бывает ещё несколько цветков, расположенных одиночно или пучками. Верхушечные зонтики 2-3 см в диаметре, 5 (15) - 25 (40) - цветковые.

Цветки обоеполые, правильные, мелкие, около 4 мм в диаметре, невзрачные. Чашечка из 5 коротких зубчиков. Чашелистики яйцевидные. Лепестки в числе 5, почти белые или зеленоватые. 

Завязь двухгнёздная, с одной семяпочкой в гнезде. Стилодии свободные (пестики с 2-мя свободными столбиками). Тычинки в числе 5, с тонкими нитями и молочно-белыми яйцевидными пыльниками. 

Цветёт в июне - июле, плоды созревают в августе - сентябре.

Плоды - ягодообразные костянки, 2,5-6 мм длиной, сверху и с боков сжатые, ярко-красные, с тонкой мясистой наружной оболочкой, двугнёздные, с 2-мя светло-жёлтыми семенами (с одним семенем в каждом гнезде). Семена плоские. 

Плодоножки до 1-1,5 см длиной, в основании с короткими чешуйчатыми листочками.

В естественных условиях размножается главным образом семенами.

Семена распространяются птицами. 

Image - https://www.plantarium.ru

Image - https://dostojanie.ru

Растёт одиночно или небольшими группами в глухих горных лесах (кедровых, смешанных и грабовых), на пологих затенённых склонах, в зарослях папоротников и кустарников, на южных склонах - лишь в глубоких, защищённых от солнца ущельях; не растёт на обрывистых, покрытых мхами и лишайниками северных склонах. На хорошо дренированных богатых почвах. Встречается на высоте 300-400 метров над уровнем моря.

Встречается очень редко.

Срок жизни растения в природных условиях может достигать 300 лет.

Вид занесён в Красную книгу Приморского края (2002 год, 2008 год), Красную книгу Хабаровского края (2008 год), Красную книгу Еврейской автономной области (2006 год, 2019 год), Красную книгу РФ (2008 год, 2023 год).

В Приморском крае охраняется в 4-х заповедниках: Сихотэ-Алинском, Лазовском, Уссурийском и «Кедровой Пади». 

На территории Лазовского государственного заповедника с 1991 по 2000 годы было выкопано не менее 600 кг корней дикорастущего женьшеня. Аналогичная ситуация сложилась в заповеднике «Кедровая Падь», а также в Уссурийском заповеднике. 

В период с 1995 по 2002 годы при попытке незаконного вывоза за рубеж таможня задержала 83,6 кг корней дикорастущего женьшеня, что по некоторым данным составило лишь 1 % от вывезенного объёма. 

Сотрудники Уссурийской таможни в Приморском крае за последние десять лет пресекли 19 попыток вывезти корень женьшеня в Китай. Сумма предотвращённого ущерба по официальным расценкам составила более 11 миллионов рублей.

Чаще всего нарушителей задерживали в пункте пропуска Полтавка. Второй в антирейтинге - пункт пропуска Пограничный, Самый крупный объём предотвращённой контрабанды - 75 корней общим весом свыше 1,2 килограмма.

В мае 2023 года на территории Уссурийского заповедника (находится под управлением дирекции заповедников "Земля леопарда") вернули в природу 35 корней женьшеня, с которыми задержали контрабандистов сотрудники Дальневосточной оперативной таможни. Надежда на то, что краснокнижные растения приживутся, большая: успели вовремя, да и опыт есть. На "Земле леопарда" уже растёт плантация ранее спасённого женьшеня.

23 апреля 2024 года сотрудники таможни обнаружили у гражданина, возвращавшегося в Китай через пункт пропуска Пограничный в Приморском крае, 24 корня женьшеня, стоимостью 2,6 млн. рублей. 

"Корни женьшеня на 2,6 млн. рублей обнаружили уссурийские таможенники у гражданина Китая. При сканировании багажа пассажира в пункте пропуска Пограничный инспекторы нашли 24 корня женьшеня в обмотанных скотчем свёртках. Нарушитель признался, что знал о запрете вывоза ценного растения без разрешительных документов, но не оформил их, поэтому пытался скрыть товар от таможенного контроля", - говорится в сообщении.

В отношении мужчины возбуждено уголовное дело. Ему грозит до пяти лет лишения свободы.

Вследствие усиленного сбора, а также из-за вырубки лесов и лесных пожаров дикорастущий женьшень сделался весьма редким растением в Китае. 

Лекарственное растение.

Корень женьшеня в течение многих веков пользуется исключительной популярностью в китайской народной медицине. Первое письменное упоминание о нём датируется I веком до нашей эры - временем появления древнейшего китайского сочинения о лекарственных средствах («Шень-нун-бэн-цао»). 

Рецепты с женьшенем содержатся в знаменитом трактате «Шанхань Лунь», составленном выдающимся китайским врачом Чжаном Чжунцзином (150-219 гг.) в начале III века (до 220 года нашей эры). 

Уделил внимание женьшеню и китайский врач Ли Шичжэнь, автор классического лечебника конца XVI века «Бэньцао ганму».

Самая ранняя запись, в которой упоминается женьшень в Корее, относится к XIV веку. В дневнике "Seungjeongwon Ilgi" ("Сынджонвон Ильги", корейск. 승정원일기; ежедневные записи велись с XVII по XX вв.) Королевского секретариата династии Чосон, написанном в 1687 году, обсуждаются методы выращивания женьшеня и сообщается, что плантации растения занимают не менее трети от всей обрабатываемой земли. 

С давних пор женьшень завоевал признание и в тибетской медицине: «опеку» над ним взяли высшие духовные лица - ламы, лично занимавшиеся врачеванием. 

К началу X века о женьшене уже хорошо знали в Средней Азии. Великий средневековый врач Авиценна подробно описывает его в своём уникальном «Каноне лечебной науки».

В настоящее время женьшень является наиболее прославленным и ценным лекарственным растением китайско-тибетской медицины. Препараты из его корня (отвары, настойки, пилюли, порошки и мази) имеют почти универсальное применение. Особенно ценятся корни дикорастущего женьшеня, имеющие высокую рыночную стоимость. По традиционным представлениям, самыми ценными корнями являются те, которые по форме похожи на человека. Среди таких корней различают «мужские» и «женские». Корень, разветвляющийся в нижней части на два отростка, называется «мужским», без нижних разветвлений - «женским». «Мужской» ценится больше, так как считается сильнее.

Корни растений, выращенных из семян, расцениваются значительно ниже, чем дикого растения. 

Согласно представлениям китайских врачей, женьшень обладает чудесной способностью возвращать бодрость и силу, укреплять работоспособность и выносливость.

Его применяют при всякого рода длительных и изнурительных заболеваниях, сопровождающихся упадком сил и истощением, видя в нём средство, которое воздействует на организм в целом и повышает его силы в борьбе с любым болезнетворным началом. Поэтому корень женьшеня часто употребляют в комбинации с другими лечебными средствами, имеющими специфическое действие.

Поскольку чудодейственный корень издавна высоко ценился и пользовался большим спросом, всегда находились люди, специально отправляющиеся в девственные леса в надежде найти лесное чудо. 

Вот как рассказал о своей встрече с женьшенем замечательный русский путешественник, исследователь Дальнего Востока, географ, этнограф и писатель Владимир Клавдиевич Арсеньев в книге «В дебрях Уссурийского края»:

"Вековые дубы, могучие кедры, чёрная берёза, клён, аралия, ель, тополь, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу, под деревьями, царил полумрак. Дерсу шёл медленно и, по обыкновению, внимательно смотрел себе под ноги. Вдруг он остановился и, не спуская глаз с какого-то предмета, стал снимать котомку, положил на землю ружьё и сошки, бросил топор, затем лёг на землю ничком и начал кого-то о чём-то просить.

Я думал, что он сошёл с ума.

— Дерсу, что с тобой? — спрашивал я его. Дерсу поднялся и, указав рукой на траву, сказал одно только слово:

— Панцуй (женьшень)!

Тут росло много травы. Которая из них была женьшень - я не знал. Дерсу показал мне его. Я увидел небольшое травянистое растение величиной в 40 сантиметров, с четырьмя листьями. Каждый лист состоял из пяти листочков, из которых средний был длиннее, два покороче, а два крайние - самые короткие. Женьшень уже отцвёл, и появились плоды. Это были маленькие кругленькие коробочки, расположенные так же, как у зонтичных. Коробочки ещё не вскрылись и не осыпали семян. Дерсу очистил вокруг растения землю от травы, потом собрал все плоды и завернул их в тряпицу. После этого он попросил меня придержать растение сверху рукой, а сам принялся выкапывать корень. Откапывал он его очень осторожно. Всё внимание было обращено на то, чтобы не порвать корневые мочки. Затем он понёс его к воде и стал осторожно смывать землю.

Я помогал ему, как мог. Мало-помалу земля стала отваливаться, и через несколько минут корень можно было рассмотреть. Он был длиною 11 сантиметров, с двумя концами, значит - мужской. Так вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому телу молодую бодрость жизни! Дерсу отрезал растение, уложил его вместе с корнем в мох и завернул в бересту. После этого он помолился, затем надел свою котомку, взял ружьё и сошки и сказал:

— Ты, капитан, счастливый!"

Современные научные исследования показали, что женьшень содержит уникальный набор веществ, оказывающих сильное действие на организм человека.

В корнях женьшеня содержатся эфирные и жирные масла, сахара, крахмал, пектиновые вещества, клетчатка, слизистые и смолистые вещества, ферменты (амилаза, фенолаза), фитостерин, витамины группы В, фосфор, сера, железо, марганец, алюминий, кремний, фитоэстрогены и др. Наиболее специфичными для растения считаются содержащиеся в корнях тритерпеновые гликозиды (панаксозиды).

Основной фармакологической особенностью женьшеня является его тонизирующее действие. При исследовании его влияния на ЦНС установлено, что женьшень потенцирует эффекты известных стимуляторов и аналептиков и является физиологическим антагонистом снотворного действия некоторых веществ.

В зависимости от доз женьшеня наблюдается различное действие его препаратов на тормозные процессы: в малых дозах женьшень усиливает процессы возбуждения и ослабляет тормозные процессы, в больших дозах, наоборот, усиливает процессы торможения.

На лабораторных животных установлено, что препараты женьшеня повышают работоспособность и уменьшают утомление при больших физических и стрессовых нагрузках.

В небольших дозах женьшень несколько повышает уровень АД, а в больших дозах снижает его. Под влиянием препарата отмечается усиление амплитуды сердечных сокращений и урежение частоты сердечного ритма.

Диапазон фармакологической активности растения весьма широк. 

Препараты женьшеня применяют в качестве тонизирующих и общеукрепляющих средств для лечения и профилактики различных заболеваний ЦНС, повышения уровня работоспособности и сопротивляемости организма к стрессовым ситуациям, неблагоприятным воздействиям внешней среды.

Женьшень эффективен при астенических и астенодепрессивных состояниях различной этиологии, при психастенических и истерических реакциях, сопровождающихся ступором, а также при различных неврозах, бессоннице и импотенции. У больных при назначении настойки женьшеня заметно улучшается общее состояние, исчезают жалобы на вялость и быструю утомляемость, головную боль, улучшается аппетит, повышается общий тонус. Кроме того, улучшается функциональная деятельность сердечно-сосудистой системы.

Применение женьшеня эффективно в период реконвалесценции после тяжёлых заболеваний, сложных хирургических вмешательств, затяжных осложнений различной этиологии, а также при длительном физическом и психическом переутомлении. Повышая устойчивость основных физиологических систем больного к вредным воздействиям, препараты женьшеня значительно усиливают адаптационную способность организма.

Женьшень положительно влияет также на умственную и физическую работоспособность здорового человека. При длительном курсовом приёме препарата установлено общеукрепляющее его действие.

Опубликованы сообщения о положительном действии женьшеня при миокардиодистрофии, при пониженном и повышенном АД в качестве средства, регулирующего уровень давления, при лечении гастритов, как иммуностимулятора при вирусном гепатите в период реконвалесценции и сахаропонижающего средства при диабете, половых расстройствах и атеросклерозе.

Женьшень облегчает течение послеоперационного периода у хирургических больных (например, назначение экстракта женьшеня при подготовке больных к тяжёлым оперативным вмешательствам позволяет избежать ряда осложнений). Ряд авторов отмечали у больных, принимающих женьшень, улучшение общего состояния, аппетита, антропометрических показателей и повышение работоспособности. 

Экспериментально установлено положительное влияние препаратов женьшеня при гипертонии, неврастении, вегетоневрозах, астенических и депрессивных состояниях. 

В восточных странах препараты из растения рекомендуют для продления жизни и молодости.

У женьшеня чётко выражена сезонность действия. Приём его осенью и зимой наиболее эффективен. В другие времена года необходимо принимать его в меньших дозах.

Корни женьшеня используются как тонизирующее, стимулирующее и адаптогенное средство, повышающее общую сопротивляемость организма к заболеваниям и неблагоприятным воздействиям окружающей среды.

Употребление женьшеня в рекомендованных дозах обычно не сопровождается побочными явлениями, однако иногда приём препаратов может вызывать некоторые неприятные ощущения, тошноту и рвоту, повышение АД, головную боль. Прекращение приёма препарата или уменьшение его дозы приводит к исчезновению побочных явлений.

Явления интоксикации наблюдались у людей после приёма внутрь 200 мл настойки или употребления целого корня средней величины. 

Отравление женьшенем характеризуется появлением сыпи на теле, головокружением, головной болью, повышением температуры тела.

Противопоказания к употреблению женьшеня не выявлены, однако его не рекомендуется назначать при острых инфекционных заболеваниях и другой остротекущей патологии.

Назначают настойку женьшеня (Tinctura Ginsengi) внутрь (до еды) по 15-25 капель 3 раза в день. Порошки или таблетки, покрытые оболочкой, принимают по 0,15-0,3 г 3 раза в день.

Настойка женьшеня:

Искусственным разведением женьшеня интересовался выдающийся селекционер Иван Владимирович Мичурин. 

И. И. Брехман с корнем женьшеня (1970 год):

В 1932 году был образован Дальневосточный филиал Академии Наук СССР. Женьшень стали выращивать для научного изучения. 

Советские учёные И.С. Андреева, И.И. Брехман, И.Ф. Беликов, И.В. Грушвицкий и другие раскрыли многие тайны издревле загадочного растения.

Израиль Ицкович Брехман (1921-1994 гг.) разрушил множество мифов, ходивших о «корне жизни», например, о том, что окультуренный корень не идёт ни в какое сравнение с дикорастущим, или о том, что наибольшая концентрация полезных веществ сосредоточена во всасывающих корешках и многие другие.

В 1951 году женьшень стал официальным лекарственным средством и был включён в Государственную фармакопею СССР. 

Результаты многолетних экспериментальных исследований женьшеня легли в основу докторской диссертации И.И. Брехмана «Материалы по фармакологии корня жень-шеня (экспериментальное исследование)», которую он защитил в 1956 году,  а в 1957 году опубликовал книгу «Жень-шень», которая была переведена и издана в Китае и Японии. 

И.И. Брехман также создал «Женьшеневый комитет при Дальневосточном филиале им. В.Л. Комарова АН СССР», позднее переименованный в «Комитет по изучению лекарственных средств Дальнего Востока ДВО АН СССР». Комитет стал центром, где изучались и внедрялись в практику лекарственные и пищевые средства повышенной биологической ценности. При участии Израиля Ицковича была организована Лаборатория фармакологии на Горно-таёжной станции ДВО РАН. 

Женьшень требует перегнойной, достаточно увлажнённой, но не мокрой почвы.

Для этого реликтового растения характерно крайне медленное развитие. Семена в природе прорастают не ранее, чем на второй год после рассеивания. Строение взрослого надземного побега достигается обычно только у 8-10-летних растений. 

Лишь к пяти-семи годам корень женьшеня доходит до веса, в котором его уже начинают продавать. Это 30-45 граммов и больше.

Масса самых крупных корней женьшеня достигает 300-400 граммов, а один корень, обнаруженный в 1905 году во время строительства железной дороги на Сучан (Партизанск, Приморский край), весил 600 граммов. Возраст его был определён в 200 лет.

Тот же возраст имели найденные в 1970 году в Чугуевском районе корень весом 325 граммов и в урочище Дальнереченска 300-граммовый корень.

В 1975 году житель Ольгинского района А. Юрганов сдал корень весом 365 граммов. Растению было 350 лет. Это самый «пожилой» корень, зарегистрированный в истории женьшеневого промысла Приморья.

По традиции, самым крупным корням дают имена собственные. Крупный корень, найденный в Чугуевском районе Приморского края, весит 419 граммов, ему исполнилось не меньше двух веков. Он был назван «Орхидея Александра» - по имени лесничего, который его нашёл.

Вокруг древнего растения ходит множество мифов. Один из них гласит: если встретишь в тайге женьшень, то будешь счастливым долгожителем. Ещё одно поверие - женьшень может найти человек только с чистой душой и лишь тот, кто никогда не стрелял в тигра. Считается, что именно полосатый хозяин тайги охраняет легендарное растение.

Природные запасы женьшеня чрезвычайно малы. Газета "Красное знамя" 24 октября 1954 года сообщала, что в течение заготовительного сезона сборщики женьшеня сдали на заготовительные пункты Приморского края 144 кг корня. Потребность в женьшене была значительно больше, поэтому в СССР началось его культивирование.

В Приморском крае в селе Староварваровка Анучинского района находится единственный в России Музей женьшеня. Он появился здесь в 80-е годы прошлого века, когда в Староварваровке действовал гремевший на всю страну совхоз «Женьшень» - первое специализированное хозяйство по выращиванию женьшеня в промышленных объёмах.

Совхоз «Женьшень», снабжавший продукцией большую часть СССР, открылся в 1962 году. А первый урожай женьшеня там сняли только спустя 14 лет, правда, он оказался рекордным и составил 150 килограммов.

В 80-е годы посевы женьшеня в совхозе занимали около 50 гектаров. Некоторые корни достигали веса 80 граммов. В совхозе работала своя агрохимическая лаборатория. За опытом в Староварваровку приезжали учёные со всей страны. Совхоз стал миллионером, шло активное строительство, работали социальные программы. 

К сожалению, в 2002 году совхоз прекратил своё существование. 

В фондах музея более 3 000 экспонатов: коллекция редких корней женьшеня; палочки и лопатки для выкапывания корней, которыми научили пользоваться первых поселенцев удэгейцы; первая механическая сеялка; семена женьшеня; продукция на основе вытяжки; награды и подарки за достижения советского времени.

Бизнес не раз безуспешно пытался возродить культивирование женьшеня в промышленных объёмах. В большинстве случаев этим занимаются энтузиасты. 

Товарного веса российские и китайские корни, в отличие от быстрорастущих корейских (по специальной технологии), достигают к пяти-семи годам. Правда, и увядать корейский корень начинает раньше, в 12-15 лет против 25 у российского и китайского.

Семейное фермерское хозяйство "Земледар" (Лазовский район в Приморском крае) - производитель и поставщик натуральной продукции на основе женьшеня (натуральный мёд с корнем женьшеня, стратифицированные и нестратифицированные семена женьшеня, настойка сухая с женьшенем, сеянцы женьшеня, сдача корня для производства лекарств), травяных сборов, чайных напитков и саженцев растений с 2018 года. Оранжереи с женьшенем занимают примерно 1,5 гектара, и на такой же площади разместился "огород" под пологом леса. 

В декабре 2022 года во Владивостоке открылся первый частный музей, посвящённый единственному растению - легендарному женьшеню (в мансарде музея «Русский самовар»  на улице Посьетская, 41а). 

Предприниматель Александр Гетманов сам родом из Новокузнецка и впервые узнал о редком эндемике в детстве из книг. С тех пор его не оставляла мечта вырастить свой женьшень - на сегодня она сбылась. Сейчас у предпринимателя есть своя плантация прямо в черте города, а Музей женьшеня стал продолжением этой деятельности.

В Музее женьшеня представлены экспонаты, связанные со сбором, выращиванием, обработкой и применением женьшеня (корни в свежей и высушенной форме, два типа настоек, вытяжка из корня, современные лекарственные препараты на основе женьшеня, семена, листья и ягоды растения, инструменты для сбора корня (русские, корейские, китайские, маньчжурские и удэгейские), инструменты для выращивания, а также исследования, посвящённые данному растению). 

Часть экспозиции рассказывает о месте женьшеня в фольклоре коренных народов Дальнего Востока. Кроме того, Приморский край - единственный в России регион, где «корень жизни» используется в геральдике. Изображение женьшеня можно найти на гербах города Партизанска, Анучинского, Дальнереченского, Ольгинского районов и Раздольненского сельского поселения.

Музей женьшеня во Владивостоке:

Тунза (своеобразный конвертик из коры дерева), в который укладывали женьшень, обложенный мхом, чтобы корень не потерял вес, пока собиратель с добычей находится в лесу:

Images - https://www.newsvl.ru

Женьшень на гербах Анучинского района, города Партизанска и Дальнереченского муниципального района:

Герб Ольгинского района:

Герб Раздольненского сельского поселения:

Немного истории:

Европейцы долго и с большим предубеждением относились к доходившим с Востока восторженным отзывам о целебном корне. Трудно им было поверить в столь фантастические возможности неказистого растения. Ведь все поступавшие в Европу сведения неизменно характеризовали женьшень как почти всеисцеляющее средство. 

Первыми из европейцев попытались извлечь пользу из слухов об универсальном медицинском средстве голландские купцы. Учуяв возможность изрядно заработать на столь обещающем товаре, они ещё в 1610 году отправились в далёкое и опасное путешествие. Наменяв немало целебного корня, они благополучно возвратились домой, но щедрой выручки так и не получили.

Ричард Кокс (англ. Richard Cocks, 1565-1624 гг.) из Британской Ост-Индской компании писал, что женьшень настолько драгоценен, что простые люди на Востоке не имеют возможности использовать его. 

Французский священник-миссионер Жарту, ссылаясь на китайского императора, сообщал, что «женьшень помогает при всякой слабости, в случаях чрезмерного телесного или душевного утомления или усталости; уничтожает и удаляет мокроту и скопление её; останавливает рвоту, укрепляет желудок, увеличивает аппетит и помогает пищеварению; укрепляет грудь и сердечную деятельность; уменьшает одышку; усиливает духовную и телесную деятельность организма; ободряет настроение духа; увеличивает лимфу крови; хорошо помогает против внезапных головокружений в жару; поправляет ослабшее зрение и продолжает поддерживать жизнь в преклонном возрасте…».

Неудачам женьшеня в Европе способствовало ещё то, что купцы, азартно спешившие побыстрее заработать, плохо ознакомились с правилами хранения и использования знаменитого корня. В результате восточная драгоценность оказалась вовсе обесцененной в глазах европейцев, и торговцы товаром, о котором слухом полнилась земля, попросту «вылетали в трубу».

На Востоке женьшень продолжал считаться самой большой ценностью. Не было дара дороже, чем его корень. В императорском дворце в Киото (Япония) хранится большой корень женьшеня, преподнесённый некогда японскому императору правителями Кореи. С развитием связей между Востоком и Западом такие подарки стали преподноситься и европейским властелинам. Так, китайские императоры одарили женьшенем французского короля Людовика XIV, королей Испании и Англии. В 1725 году китайский император послал в знак уважения римскому папе целую пачку целебных корней.

Между тем в Канаде французский миссионер Ляфито обнаружил в лесах близ Монреаля растение, которое видные ботаники признали ближайшим родственником восточного женьшеня (Карл Линней в 1753 году его опишет и назовёт Panax quinquefolius). Одновременно выяснилось, что индейцы ещё с незапамятных времён используют это растение как универсальное лекарственное средство. Называли индейцы свой целебный корень «нога человека». Была у индейцев и своя технология обработки корня растения: американский женьшень как бы консервировался, приобретая удивительную твёрдость и прозрачность. В таком состоянии он мог храниться, нисколько не теряя своих целебных качеств, многие годы.

Открытие женьшеня сначала в канадском Квебеке, а затем и в лесах Новой Англии и других районах Северной Америки не замедлило вызвать настоящую женьшеневую лихорадку. Не менее азартно, чем золотоискатели в Клондайке, тысячи жаждущих обогащения охотников за женьшенем наводнили ранее не видевшие белого человека леса.

Более чем по 200 тонн американского женьшеня ежегодно давали в первые годы щедрые лесные угодья Северной Америки. Не беда, что не было бойкого его сбыта и в самой Америке, и в Европе. Непрерывным потоком поступал он на восточные рынки. Однако хищнический промысел вскоре привёл к резкому спаду, а затем и к полному истощению запасов американского женьшеня. К концу XIX века Америка была в состоянии вывозить в Китай лишь по 35-50 килограммов корней (значительная часть которых уже возделывалась на специальных плантациях).

Искателями были обнаружены и другие виды женьшеня как в Северной Америке, так и в Азии.

В России о женьшене впервые узнали из сочинения дипломата и переводчика Посольского приказа Николая Гавриловича Спафария, возглавлявшего в 1675-1678 годах русское посольство в Китае. Благодаря Спафарию, представления о женьшене в России изначально были более достоверными, чем в Западной Европе. Образованный, деловой боярин Спафарий детально ознакомился с правилами употребления женьшеня и, возвратясь в Россию, опубликовал подробное и объективное описание «корня гинзена». В частности, он сообщает о женьшене следующее: «Корений же и трав у них всякое множество, а дороже всех и прехвальнее есть гинзен... и именуют его так, что всякому человеку он пристоит, якобы сущий тот человек, и именуют его гин, что по-китайски именуется гин, человек. И тот корень варят и дают тем, которые слабы от долгой немочи, и великую помощь подаёт. Такожды многажды и тем помоществуют иже при смерти лежат и исцеляют, а что же здоровому человеку дать, гораздо вредит, понеже умножает пары телесные и кровь умножает».

Также стоит отметить, что Спафарий не только описал женьшень и способы его применения, но и привёз корень жизни в Россию. 

С тех пор при царском дворе и в богатых поместьях женьшень почитался и использовался как одно из самых верных лечебных средств. На запрос берлинского придворного лекаря известный русский медик Лаврентий Алферьевич Блюментрост уже в 1689 году обстоятельно сообщает о способах приготовления женьшеневых лекарств, а также об их употреблении.

Со временем при русском дворе интерес к женьшеню ослабел. А знатоки его применения в стране перевелись. Поэтому, когда в начале XX века китайский император прислал последнему русскому самодержцу в дар набор ценных корней, столь значительное по восточным обычаям подношение приняли очень холодно. Подарок даже не удостоился высочайшего внимания, а был сразу передан на «исследование» в Военно-медицинскую академию. Судьба большей части этих корней неизвестна, лишь несколько экземпляров попали в Ботанический музей Российской академии наук. 

Самым бойким местом поисков женьшеня со второй половины XIX века стал Уссурийский край, куда вплоть до Октябрьской революции и даже в первые годы Советской власти проникали китайцы. Около 30 тысяч человек ежегодно отправлялись в тайгу и за сезон добывали примерно 4000 корней.

 

Владимир Клавдиевич Арсеньев писал: 

"Ежегодно в течение всего лета, приблизительно с начала июня, китайцы — искатели женьшеня — отправляются в тайгу за дорогим корнем. Идут они в одиночку, часто без всякого оружия, с одною только молитвою и с твёрдой верой, что духи гор и лесов окажут им свое покровительство.

Отличительными признаками этих искателей является: промазанный передник для защиты одежды от росы, длинная палка для разгребания листвы и травы под ногами, деревянный браслет на левой руке и барсучья шкурка, привязанная сзади на поясе. Шкурка эта позволяет китайцу садиться на землю и на бурелом, поросший сырым мхом, без опасения промочить одежду.

Надо удивляться выносливости и терпению китайцев. В лохмотьях, полуголодные и истомлённые, они идут безо всяких дорог, целиною. Все время они надламывают кусты или кладут мох и сухую траву на сучки деревьев. Это условные знаки, чтобы другой человек не шёл по этому следу, потому что место это осмотрено и делать здесь нечего.

Сколько их погибло от голода, сколько заблудилось и пропало без вести, сколько было растерзано дикими зверями! И все-таки чем больше лишений, чем больше опасностей, чем угрюмее и неприветливее горы, чем глуше тайга и чем больше следов тигров, тем с большим рвением идёт китаец искатель. Он убеждён, он верит, что все эти страхи только для того, чтобы напугать человека и отогнать его от места, где растет дорогой панцуй [женьшень]*. Тут, где-нибудь в ущелье, в тени, куда не заглядывает солнце, растёт этот удивительный корень жизни, возвращающий истомлённому старческому телу бодрость жизни и исцеляющий все недуги.

Только чистый, непорочный человек может найти панцуй; это недоступно для человека, ведшего ранее жизнь безнравственную, это недоступно для того, кто постоянно причинял людям зло и обиды. В мгновение ока растение исчезает, корень глубоко уходит в землю, гора, где рос женьшень, начинает стонать и колебаться, и из зарослей выходит грозный охранитель лесов — тигр.

Завидев женьшень, китаец искатель кидает в сторону от себя палку и, закрыв глаза рукою, с криком бросается ниц на землю.

«Панцуй, не уходи! — кричит он громким голосом. — Я чистый человек, я душу свою освободил от грехов, сердце мое открыто, и нет худых помышлений»."

Только после этих слов китаец решается открыть глаза и посмотреть на растение.

На всех дорогах, идущих через горы, на самых перевалах — всюду можно видеть маленькие кумирни, сложенные из дикого камня, с изображением богов (хуа). Кумирни эти поставлены китайскими охотниками и искателями женьшеня. Тут же где-нибудь поблизости повешены на дереве лоскутки красного кумача с надписями, сделанными тушью, следующего содержания: «Господину истинному духу гор, охраняющему леса. Моя радость сверкает, как чешуя у рыбы и красивое оперение феникса. Владыке гор и лесов, охраняющему прирост богатства. Если просят, непременно обещай — просящему нет отказа».

Место, где найден корень, тщательно изучается во всех отношениях. Китаец приглядывается к топографии местности, к составу горных пород, к почве и внимательно изучает сообщество травянистых, кустарниковых и древесных растений [Среди густых зарослей трудно бывает рассмотреть дорогое растение, если бы вокруг него не располагался широким ковром спутник женьшеня – кислица. По мелким листьям последнего и ищут целебный панцуй]. От его внимания не ускользает положение места по отношению к солнцу и по отношению к господствующему ветру. Осмотревшись кругом, китаец становится на колени, разбирает траву руками и самым тщательным образом осматривает растение. Возможно, что найденный женьшень несколько лет назад опылился и дал семена, которые осыпались и, в свою очередь, могли дать ростки.

Убедившись, что женьшень растёт только один и что рядом нет других таких же растений, китаец осторожно раскапывает землю, чуть-чуть оголяет женьшень и осматривает его. По морщинкам и рубчикам на нём он определяет его достоинство. Если, по мнению женьшенщика, корень ещё невелик, он оставляет его расти до будущего года.

В этом случае он всячески старается привести всё в прежний порядок. Корень вновь засыпается землёй, примятая трава поправляется, и если есть вблизи ручей, то поливается водою, чтобы она не завяла. Если панцуй найден в периоде цветения или созревания семян, то ему дают доцвести и осыпать их на землю в той надежде, что здесь со временем вырастут другие такие же растения. Иногда семена собираются и переносятся для посадки поближе к фанзе. Самый женьшень обтыкается кругом тоненькими палочками — знак, что корень этот уже найден. Другой китаец, нашедший такой, обтыканный палочками женьшень, ни за что его не тронет. Делается это не из страха ответственности, не из суеверия — здесь просто сказывается внимание к чужому интересу.

Когда пришло время, женьшень выкапывается со всеми предосторожностями. Важно, чтобы не оборвать длинные мочки, идущие от корня глубоко в землю. Самое выкапывание производится особыми костяными палочками (китайское название «панцуй цянцзы»), длиною в 15 сантиметров. Женьшенщики носят её на поясе вместе со складным кривым ножом. Ножи эти предназначаются для меток во время пути, для очищения места вокруг женьшеня от сорной травы и кустарниковой поросли.

Чтобы не потерять место, где находится корень, на тот случай, если бы он на другой год не дал ростка, китаец отмечает его оригинальным способом. Копать землю или делать заметки, которые бросились бы в глаза всякому прохожему, нежелательно. Поэтому искатель женьшеня поступает так. Выбрав какое-нибудь дерево, растущее поблизости, он делает на нём затеску, затем точно измеряет расстояние от дерева до женьшеня и настолько же продолжает линию дальше за женьшень, где и кладёт камень средней величины или вбивает деревянный кол так, чтобы он только чуть-чуть торчал из земли. Таким образом, выходит, что половина линии от камня до дерева будет как раз та точка, где находится панцуй.

Сюда искатель целебного корня придет в другой раз. Он будет навещать это место ежегодно.

Если растение предназначается к пересадке на женьшеневую плантацию, его переносят сюда осенью. Извлечённый корень сохраняется в той земле, в которой он рос. Вместе с землёй его обертывают мхом и заключают в берестяную коробку.

Лет двадцать назад такие плантации были в верховьях реки Ното и на Фудзине. Одну из них я видел в 1906 году, когда с несколькими вьючными конями я пробирался через горный хребет Сихотэ-Алинь к морю.

Помню, мы заблудились в бассейне реки Синанцы и не знали, как выбраться из тайги. Обдумав своё положение, я оставил своих спутников на биваке и возвратился назад к покинутой фанзе (которую мы прошли накануне) с целью посмотреть, не отходит ли от неё другая тропа в сторону.

И действительно, здесь я нашёл небольшую тропинку, которая привела меня к другой такой же фанзочке. В ней я застал двух китайцев. Один был молодой, а другой — старик. Первый занимался охотой, второй был искателем женьшеня. Молодой китаец был лет двадцати пята, крепкого телосложения. По лицу его видно было, что он наслаждался жизнью, был счастлив и доволен своей судьбою. Он часто смеялся и постоянно забавлял себя детскими выходками. Старик был высокого роста, худощавый и более походил на мумию, чем на живого человека. Сильно морщинистое и загорелое лицо и седые волосы на голове указывали на то, что годы его подходили к седьмому десятку. Оба китайца были одеты в синие куртки, синие штаны, наколенники и улы, но одежда молодого китайца была новая, щеголеватая, а платье старика — старое и заплатанное. На головах у того и другого были шляпы: у первого — соломенная, покупная, у второго — берестяная, самодельная.

Старик держал себя с большим достоинством и говорил мало, зато молодой китаец оказался словоохотливым. Он рассказал мне, что у них в тайге есть женьшеневая плантация и что именно туда они и направляются. Я так увлекся его рассказами, что потерял направление пути и без помощи китайцев, вероятно, не нашел бы дороги обратно. Около часа мы шли косогорами, перелезали через какую-то скалу, потом спустились в долину. На пути нам встречались каскадные горные ручьи и глубокие овраги, на дне которых лежал еще снег. Наконец мы дошли до цели своего странствования. Это был северный нагорный склон, поросший густым лесом.

Читатель ошибётся, если вообразит себе женьшеневую плантацию в виде поляны, на которой посеяны растения. Место, где найдено было в разное время несколько корней женьшеня, считается удобным. Сюда переносятся и все другие корни.

Первое, что я увидел, — это были навесы из кедрового корья для защиты женьшеня от палящих лучей солнца. Для того чтобы не прогревалась земля, с боков были посажены папоротники и из соседнего ручья проведена узенькая канавка, по которой сочилась вода.

Дойдя до места, старик опустился на колени, сложил руки ладонями вместе, приложил их ко лбу и дважды сделал земной поклон. Он что-то говорил про себя, вероятно, молился. Затем он встал, опять приложил руки к голове и после этого принялся за работу. Молодой китаец в это время развешивал на дереве красные тряпицы с иероглифическими письменами.

Женьшень! Так вот каков он! Нигде на земле нет другого растения, вокруг которого сгруппировалось бы столько легенд и сказаний.

Под влиянием литературы или под влиянием рассказов китайцев, не знаю почему, но я тоже почувствовал уважение к этому невзрачному представителю аралиевых. Я встал на колени, чтобы ближе рассмотреть его. Старик объяснил это по-своему, он думал, что я молюсь. С этой минуты я совсем расположил его в свою пользу. Оба китайца занялись работой. Они убрали сухие ветки, упавшие с деревьев, пересадили два каких-то куста и полили их водою. Заметив, что воды идёт в питомник мало, они пустили её побольше. Потом они стали полоть сорные травы, но удаляли не все, а только некоторые из них и особенно были недовольны, когда поблизости находили элеутерококк...

Как только подуют сухие северо-западные ветры и деревья под влиянием утренних заморозков разукрасятся всеми цветами радуги, кончается женьшеневый промысел.

В это время в тайге разыгрываются кровавые драмы.

Осенью, с наступлением холодов, измученные и изнуренные долгим скитанием по лесу, с драгоценной ношей в руках, искатели стремятся к земледельческим фанзам в надежде снискать там себе покой и пропитание.

Ужасные голодовки, кровожадные звери и нечеловеческие лишения, которым неизбежно подвергается всякий женьшенщик за попытку бороться с природой там, где она наложила своё вето [запрещение], — все это как будто осталось позади. Но ещё большая опасность ожидает его впереди.
Там, где долина суживается, чтобы только оставить проход горной речке, где-нибудь за камнями с винтовкой в руках караулит грабитель.
Искатель женьшеня знает это и торопится скорее пройти опасное место. Вот он почти прошёл его, и вдруг небольшая струйка дыма мелькнула в кустах. Звук выстрела подхватило гулкое эхо. Китаец как-то странно рванулся вперёд, ноги его подкосились. Он взмахнул руками и грузно повалился на землю.
Тотчас из кустов вышел грабитель-промышленник и торопливым шагом подошёл к убитому. Привычной рукой он обшарил его, достал берестяную коробочку с драгоценным корнем и сунул её себе за пазуху. Затем он поднял своё ружьё и, не оглядываясь, быстро направился в горы.
Скоро ночная мгла, словно траурная вуаль, стала спускаться на землю.
Так иногда погибает искатель женьшеня за то растение, которое он считает источником жизни…"

*"Последнее время появились новые искатели женьшеня. Это уже ремесленники, простые китайцы-рабочие, отправляемые в тайгу китайскими купцами. Китайцы эти собираются небольшими партиями по 5 - 10 человек и идут цепью в таком расстоянии друг от друга, чтобы в сторону хорошо были видны все травы. Они знакомы только с внешним видом женьшеня, не знают примет, не знают, как он растёт, — они просто бродят по тайге до тех пор, пока случайно на него не натолкнутся".

Описания быта китайцев-корнёвщиков также можно найти в работах советского этнографа Владимира Сергеевича Старикова (1919-1987 гг.). 

Марка с изображением женьшеня:

Чаще всего у женьшеня бывает три-четыре, реже пять-шесть листьев. Заветная же мечта каждого женьшеневого следопыта - отыскать растение с семью листьями. Малейшие углубления и морщинки корня внимательно изучаются искателем. Особенно его беспокоит форма корня, которая, по древнейшим приметам, всего важнее и играет решающую роль при определении цены: «Если божественные силы создали целебный корень по образу и подобию человека, то и форма его корня должна напоминать человеческую фигуру». Корни женьшеня и в самом деле нередко напоминают маленьких человечков.

По традиции, выкопав найденный корень женьшеня, каждый сборщик должен был посадить на этом же месте собранные с растения семена. 

Откопав со всеми предосторожностями зрелый корень, тщательно спеленав его во влажный мох и уложив в специально изготовленную коробочку-«лубянку» из коры корейского кедра, сборщик женьшеня становится обладателем целого состояния. Правда, впереди его подстерегали и многочисленные трудности обратного пути, и изощрённая хитрость купцов и перекупщиков, и даже опасность оказаться жертвой разбойников-хунхузов, промышлявших на женьшеневых дорогах. Зная пути, по которым возвращались из тайги искатели женьшеня, эти «рыцари лёгкой наживы» терпеливо выжидали счастливцев в наиболее глухих местах. Жестоко и безнаказанно расправившись со сборщиками, они спешили реализовать награбленное. Ведь на восточных рынках за весовую единицу женьшеня давали в 2-3 раза больше весовых единиц золота.

«Биография» многих находок женьшеня не менее интересна, чем мрачная «биография» некоторых выдающихся алмазов.

Самое почётное место среди находок зелёного сокровища занимает 200-летний корень, обнаруженный в 1905 году при строительстве узкоколейной железной дороги на Сучан (Партизанск, Приморский край). На месте, где был найден корень-рекордсмен, взволнованные железнодорожники соорудили станцию Фанза, напоминающую о той редкостной удаче. Найденный женьшень-долгожитель оказался рекордсменом по весу: 600 граммов! Понятно, что и оценили его по достоинству. Во Владивостоке на женьшеневом рынке он был продан за 1800 рублей золотом, а в Шанхае его вскоре перепродали за 5000 долларов.

Станция Фанза (1912 год):

Русским переселенцам из европейской части России была абсолютно чужда была «женьшеневая лихорадка». Духовную ценность этого растения они воспринимали всего лишь как причуду азиатов. Однако в 1910 году поисками женьшеня вместе с китайскими корнёвщиками начали заниматься и русские искатели. Количество их постепенно увеличивалось, но, несмотря на это, вплоть до 1930 года основными сборщиками женьшеня оставались китайцы. Дело было поставлено на широкую ногу. К примеру, до 1917 года через Владивосток, судя по официальным отчётам торговых фирм, ежегодно экспортировалось около 380 кг женьшеня. 

До 1927 года весь заготавливаемый женьшень скупали китайские торговые организации, то есть корни вывозили за границу. Советские государственные организации «Лектехсырьё» и «Госторг» подключились к промыслу женьшеня лишь в конце 1920-х годов. Немалую часть корня стали добывать представители заготовительной организации «Дальохотсоюз», в бригадах которой зачастую работали и китайцы. Средний объём заготовок женьшеня за 1922-1929 годы составлял 200-250 килограммов.

Государственная монополия на женьшень, установленная в 1930 году, формально просуществовала до конца века. Тем не менее культура промысла женьшеня оставалась чужда русскому человеку. К 1938 году для китайцев и корейцев российская граница закрылась на надёжный замок. Резко нарушился механизм сбыта женьшеня, а внутренний рынок в нём нужды тогда не испытывал. Промыслом женьшеня стало заниматься только русское население. Всё это привело к тому, что до 1942 года включительно наблюдался спад в заготовке корней женьшеня. К примеру, в 1940 году заготовки его составили 25,2 кг, в 1941 - 29,6 кг, в 1942 году - 11,4 кг. Однако с 1943 года поступление корней на пункты заготовительных контор начинает увеличиваться. Крайпотребсоюз за этот год заготовил 56,1 кг, а Заготживсырье - 43,0 кг. Рост связан с тем, что в 1943 году наладился рынок сбыта дикорастущего женьшеня. В 1945 году добыли 131,5 кг женьшеня, а в 1946 - 295 кг. К 1951 году показатели добычи упали до 81,9 кг. 

В 1952 году объём заготовок женьшеня вновь увеличился и составил 283,1 кг. Затем в последующие годы, казалось бы без каких-либо видимых причин, объёмы заготовок корней значительно изменялись: 1953 год - 101,4 кг, 1955 год - 180,2 кг; 1957 год - 241,8 кг, 1960 год - 305,7 кг, 1961 год - 253,5 кг. 

В период с 1960 по 1990 годы официальная добыча корней женьшеня вначале лимитировалась, а затем была и вовсе запрещена. Вышло в свет Постановление Приморского крайисполкома от 30.06.1976 года за № 691 «Об упорядочении заготовок женьшеня дикорастущего в Приморском крае», согласно которому ежегодная добыча его лимитировалась в количестве 150 кг. Однако официальные заготовки в период с 1977 по 1989 годы включительно даже близко не приближались к этой цифре и колебались в пределах от 19,5 кг до 114,9 кг.

Основным заготовителем женьшеня в 1949 году был назначен Крайпотребсоюз, а экспорт корней происходил через базу Всесоюзного объединения Медэкспорт, находящуюся во Владивостоке. Все доходы от экспорта женьшеня, не задерживаясь в крае, шли прямым ходом в Москву. Местное население, занимающееся добычей женьшеня, получало 5 % от его фактической экспортной стоимости. Эта система без изменений проработала вплоть до 1990 года.

На внутреннем рынке страны до 1991 года широким спросом пользовался доморощенный женьшень, то есть женьшень, выращенный на грядках. Дело было поставлено на широкую ногу: в 1961 году был создан совхоз «Женьшень», плантации которого составляли 35 га, а собираемый урожай доходил до 4,5 т. Местные жители активно выращивали женьшень на приусадебных участках, используя при этом семена, вынесенные из тайги, кроме этого выкапывали небольшие корни для доращивания их на грядках.

Владимир Клавдиевич Арсеньев ещё в 1914 году заметил: «Самое большое зло - лесные пожары. С исчезновением лесов пропадает и женьшень». Однако в 1970-1980 годах эти пожары стали для женьшеня менее опасны, чем лесозаготовки. За этот период практически все кедрово-широколиственные леса самых «женьшеневых» районов - Дальнереченского, Анучинского, Чугуевского и других были пройдены «условно-сплошными» рубками, а кое-где и с многократным дорубанием лесосек. В результате чего «женьшеневые» леса оказались почти полностью вырублены. Склоны сопок были буквально изрыты сплошной сетью волоков. 

В 1978 и 1980 годах женьшень занесли в Красные книги СССР и РСФСР.

Начиная с 1991 года, в связи с открытием российско-китайской границы и развитием контрабанды, спрос на корни дикорастущего женьшеня резко вырос. Тысячи искателей ринулись в тайгу. Практически весь найденный женьшень выкапывался, при этом редко кто из сборщиков сеял ягоды на месте выкопанного корня или оставлял расти нетоварные корни. Корни продавали частным порядком по завышенной в 1,5-3 раза цене. Что не удавалось продать таким образом - шло государству. Официальные заготовки корней дикорастущего женьшеня вышли на следующие показатели: 1991 год - 52 кг, 1992 год - 70,5 кг, 1993 год - 72,8 кг, 1994 год- 28 кг, 1995 год - 27 кг, 1996 год - 25,3 кг, 1997 год - 44 кг.

В настоящее время заготовки корней дикорастущего женьшеня запрещены.

Смотрите также тему:

Женьшень обыкновенный / Корень жизни (Panax ginseng) 人参